Добрый доктор Айбандит

– А кого? – спросила я. – Повторяю: Марина Евгеньевна называла девочку своей внучкой.

Юлия Сергеевна поджала губы, помолчала, потом посмотрела на меня.

– С Джи у нас установились теплые отношения, она посвятила меня во многие семейные тайны. Вообще-то я не имею права передавать их вам, но, похоже, девочка в беде. То-то я недоумевала, почему Джина ни разу не позвонила мне, не приехала поговорить…

Волчек взяла чашку и начала пить изрядно остывший чай, явно о чем-то размышляя. Я молча ждала продолжения. Наконец она заговорила:

– Да, судя по всему, с девочкой очень нехорошо поступили. Мой долг помочь ей, несмотря на возможный гнев семьи Волковых. Сейчас я вам все расскажу…

Глава 27

Как все образованные люди, Юлия Сергеевна умела четко излагать свои мысли. Она, в отличие от многих педагогов, избегала повторений, не спрашивала постоянно: «Вам все понятно?», не отвлекалась на другие темы. И я довольно скоро узнала массу интересного.

У Волчек прекрасные отношения со многими детьми, но с Джиной, которую перевели в гимназию из другой школы, возникла настоящая дружба. Дочь Евгении использовала любую свободную минуту, чтобы прибежать к учительнице и поболтать с ней. Юлия Сергеевна быстро поняла: перед ней очередной заброшенный ребенок, родственники которого считают, что любовь выражается в дорогих подарках.

Джина приходила в гимназию в красивых украшениях, у нее были дорогой телефон и прочие новомодные гаджеты, красивая одежда. По своему материальному положению девочка ничем не отличалась от других учащихся, ее охотно принимали в любую компанию, и первое время одноклассники активно звали Волкову на тусовки. Но Джина ни разу не появилась на чьем-либо дне рождения, не посещала и школьные вечеринки. Ее интересовала исключительно учеба.

Джи была самой старательной ученицей из всех, кого когда-либо встречала Волчек. Домашние задания девочка выполняла безупречно, на уроках постоянно тянула руку, доклады писала сама, а не скачивала из Интернета и, естественно, получала высшие оценки по всем предметам. Как классный руководитель Юлия Сергеевна довольно часто общалась с ее матерью. И надо сказать, Евгения резко выделялась на фоне других родителей.

Подчас Юлии Сергеевне приходилось звонить родителям учеников и сообщать им о плохой успеваемости детей. Знаете, что в девяноста девяти случаях из ста Волчек слышала в ответ? «Мы платим немалые деньги за то, чтобы вы учили нашу дочь (сына). Если вы плохо справляетесь со своими обязанностями, увольняйтесь, а к нам не приставайте». Волкова же была той сотой, что сама пару раз в неделю беспокоила Юлию Сергеевну и задавала ей вопросы о Джине. Сначала Волчек посчитала ее гиперопекающей чадо мамашей и в душе посочувствовала девочке, но потом произошло событие, заставившее учительницу посмотреть на ситуацию иначе.

Волчек пытается развить у школьников такие чувства, как доброта, сострадательность, и изо всех сил внушает детям из богатых семей, что самое простое – это дать кому-то денег, намного более ценно – потратить на товарища время. Вот почему Юлия Сергеевна попросила Джину остаться после уроков и подтянуть по химии двоечника Виктора Некрасова.

– Надо помогать друг другу, – сказала учительница девочке. – Витя плевать хотел на репетитора, но, по-моему, ты ему нравишься, и перед тобой парню будет неудобно, поэтому он сделает дополнительное задание.

– Я не люблю идиотов, – ответила Волкова, – но ему помогу. Только, пожалуйста, позвоните моей маме и скажите, о чем вы меня попросили. Без ее согласия я не смогу задержаться после уроков.

Юлия Сергеевна удивилась, но набрала номер старшей Волковой. Лучше б она этого не делала! Едва уяснив, чего хочет Волчек, Евгения заорала так, что у классной руководительницы заложило уши:

– Моя дочь никогда не будет заниматься с мальчишкой! Немедленно отправьте ее домой! Ну и глупость вы придумали! Пусть этот двоечник даже не смотрит на Джину! Знаю я, что у него на уме, уж точно не учеба! У парней один секс в голове! Надо же, а нам сказали, что ваша гимназия – приличное место… Не смейте поощрять разврат!

Крик перешел в визг, Евгения швырнула трубку. Юлия Сергеевна ошарашенно уставилась на Джину. Девочка пожала плечами.

– Не обижайтесь на маму. У нее пунктик на сексуальной почве, она считает занятие любовью отвратительным, грязным делом. Наверное, это из-за того, что мой отец ее бросил.

Юлии Сергеевне оставалось лишь кивать. Она вспомнила, как, приведя впервые Джину в гимназию, Евгения Федоровна строго сказала:

– Моя дочь должна сидеть за партой исключительно с девочкой. Договорились?

Волчек удивилась и ответила:

– У нас одноместные столы.

– Прекрасно! – обрадовалась Евгения.

А чуть позже она запретила дочери посещать внеклассный семинар по шахматам.

Руководитель секции подошел к Юлии Сергеевне с просьбой:

– Пожалуйста, поговорите с матерью Волковой. У Джины явные способности к шахматам, но почему-то Евгения Федоровна против занятий.

Волчек соединилась с Евгенией, но та не пошла на уступки, резко отрубила:

– Нет и нет!

– Но почему? – не поняла Юлия Сергеевна. И услышала в ответ: