Добрый доктор Айбандит

– Я всегда считал, что малыша до первого класса надо оставлять дома, под ласковым крылом мамы или бабушки, – медленно произнес Макс. – Да и потом ребенка не следует сдавать в интернат. Увы, многим женщинам приходится выбирать: либо материнство, либо продвижение по служебной лестнице, совместить две ипостаси не получается.

Я на секунду примолкла. К сожалению, моему мужу не повезло – Капа постаралась отделаться от сына, когда тот едва выпутался из пеленок[7].

– Продолжай, пожалуйста, – попросил Макс.

Я отодвинула от себя тарелку.

– Трудно быть вруном, редко кому, кроме хорошо обученных сотрудников спецслужб, удается лгать последовательно и при этом не забывать, что ты нафантазировал. Впрочем, даже у шпионов бывают промахи. А Женечка обычный человек, поэтому, расхвалив свою мать и сообщив, что та никогда не отдавала детей до семи лет в разные муниципальные учреждения, через десять минут рассказала, как любила ездить летом на дачу вместе со своим детским садиком. Упс! Не сошлись у нее концы с концами.

– Ерунда, – легкомысленно отмахнулся Макс. – Женя любит Марину Евгеньевну и, вероятно, страдала в раннем детстве от ее невнимательности, вот и придумала себе образ нежной, заботливой матушки. Я сам, когда очутился в круглосуточном детском санатории, по ночам накрывался с головой одеялом и говорил себе: «Мамулечка – летчик, она защищает родину, служит на Севере, маленьким детям туда нельзя, там холодно, белые медведи ходят. Вот выполнит она все задания и вернется за мной». Твердил я эти слова, как мантру, и поверил в них, стал другим ребятам рассказывать. Меня пару раз за вранье старшеклассники крепко побили. Где-то лет в восемь я понял, что лучше не строить воздушные замки. Но у нас в группе была Наташа Лунина, вот она, как бы ей ни доставалось, упорно повторяла: «Мои родители работают за границей, папа посол, а мама ему помогает. Завершится их командировка, они меня отсюда заберут». А все знали, что Наташина мать изменила мужу и убежала с любовником, отец женился на другой. Никому из родителей Лунина была не нужна, поэтому и очутилась в интернате. Ей прямо в глаза говорили: «Ната, не лги». Но девочка упорно стояла на своем. Вероятно, Евгения на нее похожа.

– Может, и так, – согласилась я. – В конце концов, невинная фантазия про мать никому не наносит вреда. Но дальше хуже. Евгения рассказала, что она в день трагедии с Олегом болела гриппом, лежала с температурой. Отцу позвонили, Федор Николаевич спешно собрался, заглянул к дочке в спальню и спросил, не нужно ли той чего, например воды.

– Ну и что? – не понял Макс. – Судя по тому, что мы узнали про Волкова, он замечательный отец, обожает своих детей и заботится о чужих отпрысках. Мало кто захочет удочерить проблемную девочку, малолетнюю проститутку, а Федор Николаевич принял в свою семью Эмилию.

– Ты не дослушал, – остановила я мужа. – Зачем приносить больной запас питья?

– Отличный вопрос! – восхитился Макс. – Отец уходит, мать на спектакле, у Жени высокая температура, кто подаст ей стакан воды? Обязательно надо поставить ей на тумбочку бутылку.

– Правильно! – воскликнула я. – Но это – если в квартире никого нет. А Женя уверяла, что Николай находился в своей комнате, читал книжку. Зачем отцу так беспокоиться? Ведь дочка могла позвать старшего брата. Дальше – больше. Евгения поведала, что после ухода Федора Николаевича захотела в туалет, попыталась встать, но не смогла из-за слабости и головокружения. Пришлось ей ждать прихода матери. И возникает все тот же вопрос: почему больная не позвала Колю? Да потому, что его в квартире не было! Теперь следующий вопрос: по какой причине Женечка говорила неправду? Могла ведь сказать, что брат веселился в клубе, был в кино, гулял с подружкой. Ничего страшного в таком времяпрепровождении нет. Но Евгения солгала, и это настораживает.

Макс взял кусок хлеба, начал щедро намазывать его маслом, а я продолжила:

– И куда подевалась Джина?

Муж отложил нож.

– В смысле?

– В год гибели Олега его племянница была крошкой, малышку не могли оставить без внимания, – напомнила я. – Во время беседы с Евгенией я забыла про ребенка, а сейчас вспомнила. И сообразила: Женя ничего не сказала о дочери. Короче, давай еще раз посмотрим на развитие событий. Марина Евгеньевна в театре, Федор Николаевич спешно отправляется к месту аварии, Николая, как мы поняли, дома нет, Женя лежит с высокой температурой. Где же Джина? Кто о ней заботился, когда мать слегла?

Макс смахнул со скатерти крошки и задумчиво произнес:

– Вероятно, за внучкой присматривал дедушка.