Добрый человек из Берлина

ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК ИЗ БЕРЛИНА

(От составителя)

Разбирать комедии — дело заведомо неблагодарное и, в общем, бессмысленное. Неблагодарное — потому что даже самый сверхпроницательный критический анализ едва ли увлечет читателя/зрителя больше, чем сама веселая круговерть сценических событий; ну а бессмысленное потому, что в истинной комедии и так все понятно — кто болван, кто негодяй и кто благороднейший человек, а если не понятно, то, стало быть, никакая это не комедия, одно название.

Тем не менее, представляя читателю Руди Штраля (а это первая выходящая у нас его книга), ограничиться просто короткой биобиблиографической информацией никак невозможно. Во-первых, потому, что, как ни ужимай, информация эта все равно короткой не получится, а во-вторых, это будет как раз та самая информация, которая наводит на размышления. Судите сами.

В свои 57 лет Руди Штраль — автор четырнадцати «полнометражных» и тридцати трех одноактных пьес, семи повестей, шести стихотворных сборников, тринадцати книжек для детей, четырнадцати телевизионных спектаклей, пяти радиопьес, девяти киносценариев и неучтенного количества рассказов — и все это, заметьте, в жанре сатиры и юмора. Его книги и пьесы переведены на двадцать шесть языков, изданы в тридцати двух странах общим тиражом больше четырех миллионов экземпляров, его комедии обошли сцены около пятисот театров ГДР и мира. Неизвестно, как сейчас, но несколько лет назад, по авторитетным данным, Штраль занимал восьмое место среди самых исполняемых авторов (включая композиторов) всех времен и народов, отстав от Шекспира, но опередив Иоганна Штрауса. К этому надо добавить, что, помимо огромного признания публики, Штраль удостоен у себя на родине, в ГДР, нескольких высших литературных наград: Национальной премии, премии имени Лессинга, имени Гёте и других.

Вообще Руди Штраль может показаться баловнем удачи. У него и биография какая-то на удивление стремительная, насыщенная, ладная, даже, можно сказать, радостная, как и сами его вещи. Родился в 1931 году, учился на слесаря-инструментальщика, художника по фарфору, занимался велосипедным спортом, был призером национального чемпионата, служил в армии, стал кадровым офицером, командовал батальоном, потом, почувствовав литературное призвание, бросил все, поступил в лейпцигский Литинститут, после института работал в сатирическом журнале «Ойленшпигель», где прославился своими юморесками, и, наконец, в 1961 году, поверив в свои творческие силы, ушел со службы и Целиком посвятил себя сочинительству, достигнув за двадцать пять лет литературной карьеры едва ли не всего, о чем только может мечтать писатель…

Вот и возникает вопрос: чем объясняется такая феноменальная и стойкая популярность Штраля? Или: что же такое свойственно Штралю, что публика находит только у него? Короче: в чем его своеобразие и, если угодно, значение?

Сразу оговоримся: сколь бы ни был велик коммерческий успех Штраля, к так называемой «масскультуре» он не имеет никакого отношения. Хотя его комедии и не лишены известной, местами вовсе цирковой буффонадности, в большинстве своем они социальны и исполнены глубокого смысла. И тот факт, что «сам» Петер Хакс — эстет и интеллектуал в лучшем смысле слова, изысканный интерпретатор классики и античной мифологии — настолько пленился штралевской комедией «Он снова с нами», что предложил ему написать в соавторстве новую пьесу на прежний сюжет (она и была написана — «Барби»), говорит о многом.

Но все-таки: в чем секрет Штраля? В том, что у него от природы богатейшее чувство юмора? Что он неистощим на выдумку? Что в совершенстве владеет драматургическим ремеслом? Все это так. Но главное, думается, все же не в этом. Потому что на одном умении придумывать комедийные ситуации и отточенной драматургической технике далеко не уедешь. В лучшем случае будут получаться смешные пустячки, и притом с неизбежной пошлинкой. Для того, чтобы произошло чудодейственное превращение всяких больших и мелких житейских несуразиц в настоящую литературу, превращение металла в золото, непременно требуется какой-то «философский камень», и он у Штраля есть. Камень этот — знание людей, согретое любовью к ним. Еще Чехов говорил своему брату, неудачливому драматургу, допытывавшемуся, как написать «кассовую» пьесу: «Людям подавай людей, а не себя». Но, чтобы «подавать людей», нужно быть Чеховым. Или хотя бы Штралем.

Галерея штралевских персонажей разнообразна, как сама жизнь: рабочие, чиновники, партийные секретари, студенты, медсестры, бармены, суфлерши, продавщицы, полицейские, жулики, пожарники, журналисты, священники, вдовы, ревнивцы, молодожены, неверные мужья, догматики, вольнодумцы и прочая, и прочая. Но и этого ему мало. У него действуют еще и сказочные принцы, и черти, и ангелы, и ясновидящие, словом, все, что живет вокруг нас и в нашем воображении.