Добрые времена

После завтрака были учения в поле. Как они отличались от курса молодого бойца! Повзводно разместились в удобных бронетранспортерах. Остановка, построение в цель, атака и снова тебя мчит вперед бронетранспортер.

— Это я понимаю! — особенно восторгался Светик. — Просто увлекательная прогулка, пикник, после курса молодого бойца.

Когда Боб за обедом, уже явно без аппетита, поедал четвертую котлету, тот же Светик вдруг дурашливо запел:

— Последний нонешний денечек...

Рожнов заиграл желваками, но промолчал. Зато на стадионе он уже отыгрался.

— Для начала разминочку! — скомандовал он. — Вокруг поля кружочков пять.

Бег возглавил марафонец, не любящий глядеть на соперников.

— Ты что, обалдел? — прошипел Стас, пробегая мимо Рожнова.

Тот сделал вид, что не слышит. На открытый бунт Родневич не решился. Нельзя же подрывать авторитет капитана, да еще перед ответственным матчем.

— Повернитесь боком, двигайтесь с подскоками, — не унимался Боб.

— Это же футбол, а не баскетбол! — запротестовал Анохин.

— Ничего, у нас будет синтетический вид спорта! Кстати, Анохин, пора в ворота.

Рожнов подобрал троих, самых мускулистых ребят.

— Бейте что есть силы нашему Яшину.

Робея перед авторитетом, самбисты отчаянно мазали.

— Да не бойтесь вы его. Представьте, что перед вами пустые ворота. Показываю.

Боб разбежался, а затем легонько катнул мяч в левый угол. Неожиданно Светик, стоявший до этого в картинной позе, смешно подпрыгнул на месте и мягко, как летучая мышь, спланировал на мяч.

— Значит, можешь! — завопил ликующе капитан.

Анохин, поднимаясь, отрицательно замахал руками:

— Нет, нет! Это — случайность. Так что пусть Ромка и Стас подстраховывают.

Разделившись на две команды, отрабатывали зону и заслоны. Никаких новых тактических идей у Рожнова, к счастью, не появилось.

Кряхтя, еле доплелись до палаток.

— Рожнов! — окликнул Старцев. — Вы все-таки переусердствовали! Смотрите, если команда будет не в форме.

— Тяжело в учении, легко в бою! — проскандировал Боб.

— Достукаешься! — шепнул сзади Стас, толкнув Рожнова в спину.

— Я же хочу как лучше! — сделал невинные глаза Боб.

— Бог тебя накажет, — убежденно сказал Светик, потирая ушибленную коленку.

— Немезида в лице лейтенанта, — добавил Ромка.

— Чего, чего? — не понял Старцев.

— «Губа» по нем плачет, — популярно объяснил Родневич.

Старцев злорадно усмехнулся:

— Пожалуй, вам всем ее не миновать, коли проиграете. Наш Зотов в гневе, ух, как лют бывает!

— Все-таки садист ты, Боб, — со стоном рухнув на свою кровать, сказал Анохин. — И так все из-за твоего хвастовства пострадаем, еще эту бессмысленную тренировку затеял.

— Ты что, не веришь в нашу победу? — оскорбился капитан.

Родневич, снимавший гимнастерку, даже выпрямился от удивления:

— А ты думаешь, есть шанс выиграть? Несерьезный ты человек, Боб Сеич!

Рожнов завелся.

— Мы с вами не в таких ситуациях выигрывали. Вспомните, что ушли чемпионами института. Хоть во время дипломной практики совсем не тренировались, а у третьекурсников выиграли. Можно сказать на одном самолюбии.

— Так то — баскетбол. А в футбол мы с детства не играли.

— Я играл! И вот что вам скажу: главное — чтобы команда была. Нас четверо — уже полкоманды. Если толпой не бегать, а каждому четко работать на своем месте — успех обеспечен. В автобате что — профессионалы играют? Такие же любители. Только у нас еще плюс — физическая подготовка лучше. Значит, главное — задать высокий темп.

— Твоими бы устами да мед пить! — мрачно сказал Ромка, забираясь с головой под одеяло.

Похоже, что капитан со своей психологической атакой перестарался. Когда команда, уже надев спортивную форму, — красные майки и синие трусы, спустилась от палаток к стадиону, скамейки были забиты зрителями. Первая рота встретила своих бурными криками. Разминаясь на дорожке, ребята бросали косые взгляды на трибуны. Родные болельщики были в меньшинстве, зато они выгодно отличались от автобатовцев своими бицепсами.

Вновь раздался рев восторга с одновременным оглушительным свистом противной стороны.

— Радзиевского ведут, — прокомментировал марафонец.

В конце дорожки показался Старцев, за ним понуро топал смущенный верзила. Одновременно с ними к команде подскочил Зотов. Глядя на верзилу боком, как рассерженный воробей, он приговаривал:

— Ну, Радзиевский, Радзиевский! Подумал, пока там сидел? Хорошо подумал над своим поведением?

Верзила смущенно поглядел в небо.

— Что ты там увидел? Ты смотри мне в глаза!

Верзила уставился на сапоги, вздохнул и пророкотал:

— Подумал.

— Ну, смотри у меня! Сегодня в нашем составе столичные футболисты, не опозорь нас.

Радзиевский бросил короткий, как удар в челюсть, взгляд на Рожнова, затем снова посмотрел на лейтенанта и вздохнул, как усталая лошадь.

— На форму, — сказал Зотов, — переодевайся. Да не здесь — хоть за скамейки зайди. Женщины тут.

И, повернувшись к Рожнову, объяснил:

— Жена привязалась. А с ней — другие. Так что, если проиграете, сживут меня. Вы уж постарайтесь, ребятки, a?