Добрые времена

— Но пойми меня правильно. Если это случится сегодня, не прощу ни себе, ни тебе. И встречаться мы с тобой больше никогда не будем. Вот выбирай. Или потерпи, тогда, может, в следующий раз... Или...

«Следующего раза может и не быть», — мелькнула у Романа ироническая мысль, и он тоже жарким шепотом сказал:

— Или!

— Тогда подожди, я разденусь.

Свет погас, и он услышал:

— Иди сюда!

Скидывая на ходу все с себя, Роман ринулся на зов.

— Да тише ты. Как зверь голодный, — шептала Людмила.

— Какая ты богатая, — прошептал он ей на ухо.

— Хорошего человека должно быть много! — ответила она полусонно.

Роман проснулся, как от испуга. Ему почудилось, что на него укоризненно смотрит Лада. Он повернул голову и при утреннем сумеречном свете принялся рассматривать лицо Людмилы. Ему стало как-то нехорошо, стыдно, неуютно, будто он совершил предательство. Но вот сонная, еще не открывшая глаз Людмила вновь потянулась к нему и стала жарко целовать в лоб, нос, губы. Неожиданно Роман почувствовал, что на него что-то капнуло.

— Ты плачешь? Почему?

Людмила всхлипнула.

— Ну а все же?

— Почему я такая несчастная? Стоит с хорошим человеком познакомиться... и обязательно что-нибудь не так...

Роман вспомнил рассказ Лады.

— Слушай, а почему ты с Петром Крутовым поссорилась?

Глаза Людмилы стали мгновенно сухими и злыми:

— Лада трепанулась?

— Она просто сказала...

— Просто. Не ссорилась я с Петром, вот ведь какая история.

— Не ссорилась? А почему же расстались?

— Потому. Долго объяснять. Впрочем, тебе расскажу. Как будущему писателю, — усмехнулась она. — Я ведь в этом поселке родилась и выросла. По соседству со мной жил парень один. Витькой звали. Хороший был парень. Мы с ним в одной школе учились. Любили друг друга с первого класса. Когда выросли, жениться надумали. Но он вдруг со шпаной связался, магазин обворовали. Посадили его. Ревела я, как над покойником.

А потом с Петром познакомилась. Он только из армии вернулся. Ходили, гуляли. Однажды вечером сидит он у меня здесь, в этой комнате. Вдруг Виктор входит в телогрейке. Прямо из мест заключения. Ощерился:

— Вот какая наша любовь. Думал, дождешься.

И на Петра кинулся. Дрались они страшно. Но Петр сильней. Ударил так, что Виктор упал и лежит.

Смотрю я на него, и так мне жалко его стало. Я Петру и говорю:

— Уходи! Ты сильный. Проживешь и без меня. А Виктор погибнет. Его спасать надо.

Посмотрел Петр на меня зверем, но ничего не сказал. Он ведь мужик добрый...

— Ну и что? Поженились вы с Виктором? — спросил Роман.

Людмила отрицательно качнула головой.

— Не успели. Зарезали его в пьяной драке. Видишь, какая я непутевая. А сейчас вот и с главным нашим ничего не получилось.

— С Сумароковым?

Людмила вскинула голову, зло посмотрев на Романа:

— А ты откуда знаешь?

— Ну, я же пресса, все сплетни должен знать, — пошутил он, а сердце невольно сжалось при мысли о Ладе.

— Ты его вообще-то видел?

— Конечно. Этакий джентльмен. Прическа — волосок к волоску. Очки в золотой оправе. Отутюжен с ног до головы. Что и говорить, эффектный мужик!

— Человек он хороший! — с ударением на слове «хороший» убежденно заявила Людмила. — Хороший и несчастный. А теперь и я его добила...

— Расскажи, — попросил Роман.

— У нас прошлой весной семинар был секретарей цеховых организаций. Там же, в пионерском лагере. Приехали к нам в гости директор, секретарь парткома и он, Георгий Петрович. Про свою поездку в Америку рассказывал. Интересно, остроумно! Потом его обступили ребята, начали вопросы задавать. А я... Ну, знаешь, как на меня находит? Подошла, взяла его нахально под руку и говорю: «Георгий Петрович, что вы с этими охламонами зря время теряете, пойдемте лучше погуляем! Смотрите, какая красота вокруг!» Он заулыбался и говорит: «На пленэр? С полным удовольствием! Извините, товарищи!» Любимов оторопел, исподтишка кулак показал и вдруг как брякнет: «Вы надолго? А то ужин скоро». А я ему язык показала и отвечаю: «Навсегда».

Роман рассмеялся:

— Ну, Людмила! Прямо атаман в юбке!

А Людмила вдруг снова погрустнела, видно, вспоминая что-то свое. Да, она любила его, любила без оглядки, не строя никаких планов, хотя втайне и надеялась, что все образуется и они будут всегда вместе.

— Ну а сейчас как? — спросил Роман.

— Потом Сергей Михайлович меня в партком пригласил. Оказывается, кто-то из нашего цеха анонимку написал. Что я, дескать, с главным гуляю. Разумов долго меня убеждал, что мне надо расстаться с Сумароковым. Но я бы на решилась, если бы...

— Если бы что?

— Видать, Разумов и с Георгием потолковал. И тот дрогнул, пообещал твердо разорвать отношения со мной. И оправдание нашел: дескать, такая разница лет. Он старик, а мне, мол, жить да жить. Постарался сказать мне поделикатнее об этом. Но ты же меня знаешь!.. Я его так отбрила, век помнить будет! «Староваты, — говорю, — вы для меня, это правда. Мне мужичка помоложе да покрепче надо!» Он как ошпаренный от меня отскочил...

Она сердито начала тормошить Романа:

— Давай одевайся скорей. А то скоро соседка встанет. К чему лишние разговоры?!

Роман быстро оделся. Людмила вышла за ним в прихожую, сжимая у ворота голубой халатик.