Добрые феечки Нью-Йорка

Неизвестно. Придется снова приниматься за поиски.

– Что это у тебя, Рона?

– Цветок, – ответила самая младшая, более легкомысленная, чем другие сестры. – Я нашла его в сумке этой женщины. Я чувствую, что он обладает большой силой.

Она с удовольствием разглядывала три соцветия на одной ножке – с тех пор, как она попала в Нью-Йорк, это было самое приятное, что она встретила.

Хизер была в дурном настроении. Только что она встретила Мораг, которая, похоже, возвращалась с веселой попойки с китайскими феями.

– Понять не могу, – жаловалась она Динни. – В Шотландии она была тихоня тихоней. А тут мало того, что с Керри постоянно вращается в обществе – она теперь еще будет с китайцами на гулянки бегать! И как только ей это удалось? Буквально неделю назад они пытались нас прибить. Почему она все время развлекается, а я должна круглые сутки торчать с тобой?

– Может, все дело в том, как она себя ведет? – сказал Динни. – Она, небось, со своими друзьями обращается вежливо, не заставляет их жевать одни овощи или до посинения слушать «Соник Юс»!

Хизер была мрачнее тучи. Ей совсем не понравилось, как кое-кто из китайских фей посматривал на Мораг…

– Привет, Керри, – громко объявила Мораг и повалилась на пол. Она была пьяна в стельку. – Прикинь! Мою скрипку чинит один гений из китайского квартала. Он друг Джонни Тандерса. А еще он дружит с феями, и я им все объяснила, и теперь я им понравилась. У меня четыре свидания на следующей неделе!.. Потом еще я принесла тебе цветок горца многоцветкового, потому что я, представь себе, помнила, что он нужен для твоего алфавита! Он растет в Китае, но у китайских фей его полно. И это не все… – Она оторвала голову от пола и оперлась на локти. – Джонни Тандерс сыграл мне гитарное соло из «Дрянной девчонки». Медленно сыграл. И я все запомнила – вот просплюсь, и научу тебя. Он потрясающе играет! Ты нигде не встречала гитару «Гибсон» с тигровой отделкой 58-го года выпуска, а? Нет?

Мораг кое-как сложила крылышки и отключилась.

– Меня достало торчать тут одной круглые сутки, – заявила Хизер. – Пойду и сама заведу себе друзей из феечек.

– Да? Из каких же это?

– Из итальянских!

Динни расхохотался.

– Ты же говорила, они охотятся за тобой за то, что ты грабила их банки!

– Я исправлю ситуацию.

Хизер уселась перед зеркалом, поплевала на него и стерла грязь, а потом достала из споррана крошечный гребень из слоновой кости. Она принялась тщательно расчесывать волосы, вот они уже красиво ниспадали почти до самой талии, переливаясь золотым и малиновым цветом.

– И что ты думаешь предпринять? Пойдешь унижаться и молить о прощении?

– Нет, – ответила Хизер. – Фея Макинтош не нуждается в унижениях и мольбах, чтобы исправить небольшое недоразумение. Я выясню, кто у итальянцев самый главный, и закадрю его.

– Закадришь?

– Вот-вот. Всегда срабатывало.

Двадцать шесть

В Центральном Парке Мейв обучала Лепестка и Тюльпанку владению мечом.

– Защита. Выпад. Защита. Выпад.

Юные англичане защищались и делали выпады.

Браннок и Падриг расположились под деревом и по очереди затягивались из одной трубки. Здесь, в южной части парка, на берегу пруда, было более шумно, чем там, где они жили раньше, но феечки уже начали привыкать к тому, что люди тут повсюду.

– Что ты все страдаешь и киснешь по Тюльпанке? – говорил Падриг. – Ты ей сказал, что любишь ее?

Браннок не сказал. И не собирался.

– Уж не думаешь ли ты всю жизнь прятаться по деревьям и играть печальные песни на флейте?

Бранноку эта перспектива казалась вполне реальной. Он попал в совершенно чужую страну и втрескался в фею, которая полдня проводит в занятиях любовью с собственным братом. Что еще ему делать? Поглядывая на уроки фехтования, он вяло размышлял, что и сам мог бы обучить Тюльпанку не хуже, но случая как-то не выпало.

После особенно неудачной попытки Лепестка парировать ее удар, Мейв стукнула его плоскостью меча по голове.

– Плохо, – бросила она. – Совсем никуда не годится. – Если бы я так же отражала удары в Коннахте, когда на меня напали трое мешочников, они бы не знали даже, что им делать: то ли отрезать мне голову, то ли помереть со смеху.

– А почему они на тебя напали? – тяжело дыша спросил Лепесток, надеясь обеспечить себе небольшую передышку.

Мейв пожала плечами.

– Мешочники – существа непредсказуемые.

– Особенно, если обжуливать их в кости! – отозвался Падриг.

– Да, – рассмеялась Мейв. – Особенно, если обжуливать их в кости. Но они первые начали жульничать. И бой был свирепый, несмотря на то, что он случился из-за игры в кости. Я отбивалась мечами, ножами, магическими заклинаниями и просто ветками, мы отмахали целых три графства, прежде чем они сдались и бежали. У меня так болели и кровоточили руки, что я еще несколько недель не могла играть на волынке… Кстати, тогда-то мы и сошлись с Падригом, потому что, как он потом уже говорил, он месяцами пытался привлечь мое внимание, но так и не смог перекричать мою волынку.