Добрые друзья

Устоять перед таким приглашением было невозможно. Иниго вместе с вещами погрузился в машину (и плащ, и рюкзак устроились рядом с цитатами из «Откровения» в багажнике), и они поехали. Медленно колеся по извилистым дорожкам, они кое-как одолели полдюжины деревень — мистер Е. Г. Тимпани оказался невероятно осторожным водителем, так что у прохожих было время прочесть надпись на лобовом стекле: «Берегитесь, ибо приближается конец ваш». Когда люди хихикали (а чаще всего так и происходило), Иниго бросал на них мрачный и пророческий взгляд, а когда вдруг пугались — одна девчушка и один молочник, похоже, испугались по-настоящему, — он одаривал их широкой улыбкой человека, несущего радостную весть. Его спутник почти не разговаривал, уделяя все внимание бесчисленным поворотам, перекресткам и прочим дорожным препятствиям, однако время от времени он сообщал Иниго сведения либо о Вторых ресуррекционистах, либо о себе самом. Насколько Иниго смог уяснить, Вторые ресуррекционисты строили свое учение на некой фантастической интерпретации двенадцатой главы «Откровения» и верили, что примерно в 1914 году дьявол получил едва ли не безграничную власть над миром, после чего без отлагательств принялся за дело: стал вводить в заблуждение целые народы, сталкивая их друг с другом, и впредь будет только хуже — грядут новые войны, потопы и землетрясения, и мир обымет небесный огонь. Все это должно случиться в ближайшие два-три года; потом море отдаст всех мертвых, бывших в нем, а солнце, луна, звезды и сама земля испарятся подобно облакам в небе, и всему материальному придет конец. Вдобавок к этой апокалиптической фантазии мистер Тимпани поведал несколько диковинных теорий о десяти потерянных коленах Израиля и Великой пирамиде. Все это звучало крайне путано, как будто Иниго пересказывали чей-то ночной кошмар. Биография мистера Тимпани — или те ее обрывки, суть которых Иниго удалось ухватить, — оказалась весьма незатейливой. Главным ее фактом было то, что однажды он решил продать «одну из лучших страховых контор Вулвергемптона» и посвятить остаток жизни (в лучшем случае — три года) Вторым ресуррекционистам. Иниго искренне восхитился его отвагой и верой, а мистер Тимпани смущенно подчеркнул, что не мог работать страховщиком, придерживаясь новых взглядов на будущее.

— Я хочу посвящать людей в наше учение, — сказал он. — С моей стороны нехорошо брать с них деньги, как считаете? Разве можно уговаривать человека застраховать свою жизнь на двадцать лет вперед и выложить за это, скажем, тысячу фунтов — с накруткой в пятьдесят один фунт десять шиллингов — когда я всеми фибрами души верю в грядущий конец света? Помню, в последний день ко мне пришел один господин — хотел накопить денег на учебу двух малолетних сыновей. Ну, я ему сразу сказал, что его мальчики никогда не получат образования, — по крайней мере в общепринятом смысле. А что мне оставалось делать? С моей стороны было бы нечестно продолжать дело, согласны? Я в общем-то и не хотел, но даже если б хотел, это нечестно, верно?

Иниго задумался.

— Мне кажется, вполне честно, — как можно авторитетней заявил он. — В конце концов, люди страхуются только для успокоения души, чтобы уверенно смотреть в будущее. Ну так пусть себе страхуются! Согласно вашему учению, их будущее все равно предопределено. Они получат за свои деньги то, что хотели, понимаете?

Мистер Тимпани не понимал, но решить вопрос они не успели, поскольку прибыли в Оксуэлл. Он оказался жалким городишкой, и мистер Тимпани объяснил, что общество выбрало Оксуэлл местом встречи лишь потому, что здесь живет один из предводителей Вторых ресуррекнионистов, который выхлопотал для собрания зал и чаепитие.

— Мистер Гради — один из наших старожилов, очень волевой и вдумчивый человек, — продолжал мистер Тимпани. — Своими выдающимися успехами он обязан исключительно самому себе. Он фермер — торгует зерном, лошадьми, да чем только не торгует! Один из самых состоятельных членов нашего общества, эдакий патриарх. Я как раз относил письмо одному из его женатых сыновей — перед нашей с вами встречей, — добавил мистер Тимпани, словно это каким-то образом решало дело.