Добрые друзья

Выглядело это пугающе: Эффи все-таки была не тростинкой, а женщиной весьма выдающихся размеров. Крошечная комната могла и не выдержать подобного проявления чувств. Поразительно, что вызвал их не кто иной, как мистер Типстед. «Через минуту она забьется в истерике», — подумала мисс Трант и представила, как прижимает Эффи к полу — однажды ей пришлось успокаивать так одну горничную. Мисс Трант попрекнула себя за то, что не уехала раньше: теперь уезжать точно было нельзя.

— Хватит, хватит! — воскликнула она и шагнула вперед, намереваясь что-нибудь предпринять. Но что? Обычные утешения тут не помогут: это все равно что погладить по головке землетрясение.

— Так-так-так, что за шум?

Перед ними отдувался и пыхтел дядя Артур.

— Малый ушел? — спросил он мисс Трант. — Кажется, я их слышал. Ну же, девочка моя, крепись, крепись. — Он с любовью похлопал племянницу по плечу. — Ушел — и слава Богу, твой кавалер гроша ломаного не стоил. Ну же, девочка, успокойся, успокойся.

Эффи отказывалась успокаиваться. Она яростно скинула с плеча его руку, опять затопала ногами и завыла еще громче.

— Пожалуй, тебе лучше выплакаться, — философски заметил дядя Артур и осмотрел камин. — Ну вот, отбила весь орнамент, — сообщил он мисс Трант и потом заговорщицки прошептал: — Ничего не поделаешь, такая натура. Горячая кровь — это у нас семейное. Если уж мы заводимся, то заводимся, а если грустим, то грустим. Бесплатное приложение к таланту, вся семейка у нас такая. Ее матушка — моя сестра — пела «Пропойцу-органиста» так, что весь зал плакал, но стоило ее разозлить, как она принималась крушить все, что под руку попадалось. А ее дедушка — мой отец — был лучшим баритонистом оркестра «Старая канава». Кое-кто ехал за пятьдесят миль, чтобы послушать его «Смерть Нельсона» — но если он не хотел играть, то уговаривать было бесполезно. И дело вовсе не в пиве, — убежденно добавил он, словно желая пресечь мысль, которая первым делом пришла бы на ум его собеседнице. — Выпить он любил, но дело было не в спиртном, а в горячей крови — это у нас семейное. — Дядя Артур уже переоделся к выступлению: на нем был заношенный фрак с жилетом, затейливый отложной воротничок и узенький черный галстук. Он заметил удивленный взгляд мисс Трант и хитро подмигнул. — Да-да, — самодовольно проговорил он, — я знаю, что вы подумали.

— Правда? — удивилась мисс Трант. — И что же?

— Вы подумали: «Он забыл переодеть брюки», вот что.

Мисс Трант рассмеялась:

— Угадали!

На дяде Артуре и впрямь были те же потрепанные домашние брюки — причем синего цвета.

Он опять подмигнул.

— Чего не увидят глаза, то почувствует сердце, — заметил он. — Парадным должен быть только верх, а вниз можно надеть хоть килт с деревянными башмаками, никто не обратит внимания. Вот пойдете в театр — сами увидите.

Оставшись без внимания, Эффи прекратила плакать и закричала:

— Правильно, Дядяртур, так и надо! За меня не волнуйся! Стоишь тут и болтаешь про брюки и килты… а у меня, между прочим, горе!

— Тебе вроде полегчало, девочка моя?

— Нисколько! — И в доказательство своих слов она вновь зарыдала.

— Ну, мне пора, — заторопился дядя Артур.

— Мне тоже, — сказала мисс Трант.

— Нет, нет, мисс Грант! — завопила Эффи. — Не бросайте меня! Если я останусь одна, то за себя не ручаюсь, честное слово. Прошу, не уезжайте.

Дядя Артур страдальчески взглянул на мисс Трант:

— Будьте человеком, мисс, составьте моей девочке компанию. Вы ведь не очень спешите?

— Никому я не нужна! — ныла Эффи.

— Еще как нужна! — сердечно заверил ее дядя. — Мисс Дент останется и присмотрит за тобой, правда же? Ну все, я убежал. Будь умницей! — И, подмигнув напоследок мисс Трант, он отбыл.

Эффи шмыгнула носом и принялась вытирать слезы.

— Чую, видок у меня тот еще. — Несомненно, так оно и было. — Присаживайтесь и чувствуйте себя как дома. Конечно, если у вас много дел, я не стану вас задерживать. Но если нет, я была бы очень признательна за компанию. Я совсем одна… боюсь, у меня от всех этих переживаний случится истерика. Я и так всю неделю сама не своя, а теперь это… Жаль, у Дядяртура спектакль, иначе бы он со мной остался. Он хороший, Дядяртур, и дом этот его. Верней, мы тут втроем живем: я, моя сестра Элси и Дядяртур. Еще мы сдаем комнаты артистам, потому что в нашей семье все были артисты, я и сама одно время играла, потом бросила, очень это тяжело для моей слабой психики, а Элси — она моложе меня и страшно талантлива — до сих пор выступает, ездит с концертной труппой. — Слова сыпались из нее непрерывным бурным потоком, пока сама она вытирала глаза и приглаживала волосы. Как ей удавалось говорить так быстро и так много сразу после истерики, оставалось загадкой.

— Мисс Грант… — опять начала она.

— Трант, — поправила ее леди.