Добрые друзья

Наконец в комнату торжественно вошел мистер Мемсворт. Как раз в эту секунду по обеим сторонам двери стояло по официанту, но по такому случаю их должно было выстроиться минимум двадцать — не говоря об оркестре. Впрочем, мистер Мемсворт одним своим присутствием вызывал у всех чувство, что официантов в зале не меньше двадцати. Только он вошел, извиняясь за опоздание сочным баритоном, свободно долетавшим до последних ярусов и балконов, как Сюзи осенило: это же тот самый Мемсворт, великий Мемсворт, по сравнению с которым Монти Мортимер — мелкая сошка, Мемсворт по прозвищу «Император» или, если проще и смешней, «Имп». Прозвали его так отчасти за могущество — он был величайшим деспотом в мире музыкальных комедий, — а отчасти за эффектную и величавую манеру себя держать. В отличие от большинства руководителей и постановщиков, мистер Мемсворт сам был актером, годами игравшим в мюзиклах «на ведущих ролях». То были дни, когда действие всех мюзиклов разворачивалось в каком-нибудь неопределенном государстве Центральной Европы, все юноши играли принцев в гусарской форме, а ведущие комедианты — баронов с красными носами, скрипучим голосом и слабостью к молоденьким горничным, когда на каждой сцене распевали гусарские песенки, щелкали каблуками и громогласно объявляли: «Его высочество, принц Михаил из Славонии». Спектакль за спектаклем, год за годом мистер Мемсворт играл то одних высочеств, то других, в результате чего королевские повадки вошли в привычку и укоренились в нем навсегда. Даже теперь, став постановщиком и антрепренером, — весьма успешным, надо сказать, поскольку он прекрасно разбирался во вкусах публики, имел деловую хватку и нюх на таланты, — мистер Мемсворт не оставил привычки эффектно появляться и уходить, хлопать собеседников по спине, будто награждая их орденами, и добродушно хохотать, как умеют делать лишь облеченные властью. Тем временем мода изменилась — и он был в числе первых, кто это заметил, — но Славония с ее гусарами и субретками, вальсами и невероятными пейзажами осталась в его сердце и манерах. Сейчас, когда он подошел к обеденному столу, все удивились, что за ним не марширует два ряда баритонов-драгунов.

Сюзи едва не подавилась, когда ее представили — или, скорей, преподнесли — мистеру Мемсворту. Она знала о нем все. Имп собственной персоной — здесь, в Гатфорде! Ну да, леди Партлит — миссис Джернингем — говорила, что работает с вест-эндскими театрами. Сюзи вспомнила их разговор в гостинице под Хиклфилдом. Значит, то были театры мистера Мемсворта! Джерри женился на ней, чтобы Мемсворт давал ему роли — или что-то в таком роде. «Теперь это и твой шанс, Сюзи!» — сказала она себе, чуть не лопаясь от восторга.

Иниго держался спокойно — по той простой причине, что ничего не знал о Мемсворте (кроме того, что этот человек — самое близкое в нашем бренном мире подобие Флоризеля, принца Богемского).

Они только начали обедать, когда мистер Мемсворт смерил всех присутствующих серьезным взглядом и, воздев вилку к небу, потребовал тишины.

— Мисс Дин, мистер Джоллифант, — начал он низким торжественным голосом, — недавно я имел удовольствие видеть ваше выступление в местном театре.

— Когда? — охнула Сюзи.

— В воскресенье.

— Я тоже там была, — вставила новобрачная. — Правда, милый? Какой страшный, какой ужасный вечер!

— Так это вы сидели в ложе! — вскричала Сюзи.

— Разумеется! Мы хотели устроить вам чудесный сюрприз. Мистер Мемсворт приехал ко мне по делам, и я сказала: «Вы непременно должны увидеть этих талантливых ребят», а он рассмеялся прямо в трубку — вы же рассмеялись, да ведь, мистер Мемсворт?

— Да, я весьма удивился вашему приглашению, — признал Император. — Но кто бы не удивился, дражайшая леди? На моем месте, конечно. Новый талант в Гатфорде — явление само по себе возможное — в нашем деле нет ничего невозможного, — однако неправдоподобное. Полагаю, вы со мной согласитесь.

— Определенно! — сердечно заверил его Иниго. Мистер Мемсворт ему понравился, и это было меньшее, что он мог для него сделать.

— Но хоть я и рассмеялся, — очень внушительно продолжал великий человек, — я все же пришел, увидел и… был сражен.

Иниго вдруг что-то булькнул.

— Прошу прощения. Но я невольно подумал, что Монти Мортимер тоже пришел, увидел и был сражен. В прямом смысле.

— Надеюсь, он сражен до сих пор, — добавила Сюзи.

Все остальные изумленно уставились на них.

— Любезнейрший Джэрлифэнт, — сказал Джернингем, поднимая изящные брови, — что это знэрчит?

— А, Монти! — пробормотал Император. — Так вы с ним знакомы? Очень способный малый, очень способный — в своей сфере.

— Видите ли, — воскликнула Сюзи, — он тоже был в театре в воскресенье — хотел на нас посмотреть!

— Как?!

Сюзи и Иниго принялись хором объяснять, что произошло, и окончательно запутали дело.

Мистер Мемсворт разразился смехом — поставленным и безупречным, как хорошее баритонное соло.