Добрые друзья

— Значит, вы много за нее выручили?

— Ушла по сказочной цене, сказочной! Впрочем, это неудивительно, мы пригласили правильных людей. То маленькое бюро продали за тридцать пять. — И мистер Медворт продолжал в таком духе следующие десять минут, пока ему под нос не сунули кипу бумаг.

— Ну все, дело сделано, — объявил он пять минут спустя. — Итого одна тысяча шестьдесят пять фунтов, четырнадцать шиллингов и шесть пенсов, уже за вычетом нашей комиссии. Все ваши, мисс Трант, а? Да, все ваши. Едем к мистеру Труби? Ах да, мы же с ним на завтра договорились. Чудненько! — Он хотел было уйти, но вдруг обернулся, да так резко, что у мисс Трант голова пошла кругом. — Дом! — вскричал он, подняв в воздух толстый указательный палец. — Не забывайте про дом. Сейчас там убирают, а завтра, мисс Трант, пришлите кого-нибудь, чтобы навели лоск. И про садовника не забудьте. Это ведь можно устроить? Сейчас скажу зачем. Мы избавимся от вашего дома быстрее, чем я полагал. Вчера пришел запрос, так что послезавтра ждите первых возможных съемщиков. Ловко, не правда ли? Конечно, я пришлю с ними своего человека, но вы наверняка и сами захотите что-нибудь рассказать да показать. На продажу еще не решились? Нет? Ну и к лучшему. Мы сговорились на ста пятидесяти фунтах, ни пенни меньше. Цена справедливая, у вас лучший дом в округе. Словом, послезавтра придут смотреть, просили утром, если можно. А потом поедем к мистеру Труби. Хорошего дня, мисс Трант. Хор-рошего дня! Эй, где Чарли? — Последние слова предназначались уже не ей, и на них мы расстанемся с мистером Медвортом — навсегда.

Мисс Трант отправилась домой, став богаче на одну тысячу шестьдесят пять фунтов, четырнадцать шиллингов и шесть пенсов. Расправив плечи, она быстро прошла по улице, привела в порядок коттедж и себя, воздала должное превосходному холодному ужину, написала несколько писем и почитала на ночь. Спать она легла раньше, чем обычно, и никто не догадался, какие чувства ее обуревали. Все видели ту же собранную, бойкую, аккуратную мисс Трант; ни один темно-русый волосок не выбился из ее безупречной прически. Однако в душе она не могла найти себе места.

— Это глупо и бессмысленно, — строго сказала она себе. — Утром начинаю новую жизнь.

Не успев обдумать даже несколько планов на завтра, мисс Трант уснула. Возможно, ей снилось, как жизнь возвращает ей давний должок юности — той юности, что уже прошла, если верить лживому календарю. Хизертон вернулся к привычной размеренной жизни: на улицах не осталось ни одной машины, последний фургон давно покинул усадебный двор, а Дж. Харли и сын закрыли мастерскую и отмечали победу над упрямым магнето холодным картофельным пирогом. В баре Шеппердс-Холла Пертон заканчивал последнюю кружечку пива и рассказ о подмигивающих торговцах. Сами торговцы, крупные, мелкие и просто зеваки, уже давно испарились. С ними исчезли стулья, столы, комоды, фарфор, ружья, книги, гравюры, индийские ширмы и бирманские гонги — все они разъехались по самым разным домам, оставив своего хозяина мирно спать на церковном погосте, а его дочь — в новой постели под собственной крышей, в родном Хизертоне, но уже на пороге новой жизни.

II

Утром мисс Трант посмотрела в окно на сверкающую дымку и решила отметить хороший денек новым золотисто-коричневым костюмчиком — последней и чрезвычайно удачной находкой из Челтнема. В маленькой, натертой до блеска столовой, опрятной и солнечной, она обнаружила на столе открытку. На одной стороне были изображены развалины монастыря в Гластонбери, а на другой красовалась надпись, выведенная столь же разваленным и живописным почерком: «Кошмар, правда? Наверное, их изобрели специально для американцев. Можно нагрянуть к тебе завтра, в районе ужина? С любовью, Хилари». Записка была от племянника, который недавно приехал погостить из Оксфорда, — единственного сына индийского судьи. Мисс Трант задумалась, хочется ей развлекать Хилари или нет.

Не успела она решить, будет его общество отрадой или наказанием, как в столовую вошла миссис Пертон с завтраком. Она принялась неторопливо выставлять на стол яйца вкрутую, тосты и чайник, как будто готовилась сообщить мисс Трант сногсшибательную новость, самую настоящую бомбу.

— Поговаривают, мисс… — начала миссис Пертон и умолкла: бомба уже дымилась в ее руке.

Мисс Трант с улыбкой подняла глаза.

— Что, миссис Пертон? Не пугайте меня.

— Поговаривают… — Она вновь умолкла, и вдруг — бабах! — Мисс Чиллингфорд, то есть мисс Дороти, на днях обручилась!

— Что?! — Мисс Трант едва не взвизгнула. — Не может быть! Я ничего про это не знала!

— Сегодня пришло письмо, — сказала довольная собой миссис Пертон. — Миссис Чиллингфорд рассказала Агнес, та — молочнику Криппсу, а Криппс мне. Свадьба совсем скоро, а потом мисс Дороти сразу уплывет то ли в Азию, то ли в Индию, то ли на Ямайку… словом, в те края, у нее жених там работает.

— Интересно, кто он? — Мисс Трант пригляделась к миссис Пертон, словно рассчитывала прочесть имя жениха на ее пухлом красном лице.