Добровольцы-интернационалисты

Этот приказ был отдан 15 марта, то есть после того, как дивизия «Черное пламя» в боях 9—14 марта понесла большие потери в людях, вооружении и технике и в результате этого была выведена в резерв как небоеспособная. Штаб дивизии, очевидно, оказался в очень тяжелом положении, если был вынужден издать приказ, в котором хвастливые и напыщенные фразы сменяются указаниями по реорганизации частей.

Другой документ — приказ командира корпуса генерала Манчини был вызван необходимостью пресечь массовое бегство из частей:

«Среди наилучшей и достойной массы существуют трусы. Не будем удивляться поэтому, что и среди нас имеются такие же. Но мы их изживем.

1. Было фактически установлено несколько случаев самострелов.

2. Было констатировано, что у некоторых «раненых», имеющих перевязки и прочее, на самом деле никаких ранений нет.

3. Было установлено, что некоторые действительно раненые сопровождаются людьми, не имеющими на это никакого задания, и некоторые самовольно воспользовались этим предлогом, чтобы покинуть линию огня.

Приказываю: а) тех, которые явно разоблачены в вышеупомянутом, немедленно расстреливать (пять человек уже понесли вчера и сегодня это справедливое наказание);

б) санитарам немедленно докладывать о ранениях, произведенных самострелами, или о подозреваемых в этом;

в) начальнику королевских карабинеров при командовании волонтерских войск и командирам дивизий установить с этой целью специальную службу наблюдения на дорогах, в санитарных отрядах, полевых госпиталях и пр. Особую бдительность проявить на передовых пунктах медицинской помощи».

Этот приказ появился на свет потому, что уже в первых боях под Гвадалахарой республиканские войска, оборонявшие дальние подступы к Мадриду, сумели не только физически, но и морально сломить своего врага. Особенно большие потери интервенты несли в боях с интернационалистами и бригадами, созданными на основе знаменитого 5-го коммунистического полка. Смелость этих мужественных воинов, их умение вести бой не раз заставляли итальянские войска бросать оружие и сдаваться в плен. Сорокатысячный итальянский корпус с двумястами орудиями и ста танками ничего не мог сделать против десяти тысяч пехоты, двадцати орудий и шестидесяти танков республиканцев.

Большую практику получили командиры и комиссары в этом сражении, и надо сказать, что в дивизии Листера было чему поучиться. Повсюду, во всех звеньях, начиная от взводов и рот до батальонов и бригад, были образцовый порядок, крепкая дисциплина. Мне приходилось идти вместе с войсками по грязи, бездорожью, гористой местности. Я начал сомневаться, удастся ли обеспечить людей боеприпасами, питанием, обмундированием и всем, что нужно для успешного ведения боевых действий. Листер на эти опасения обычно отвечал:

— Павлито! Все будет сделано и доставлено по назначению, там в тылу работают коммунисты, а где коммунисты работают — там они наводят порядок и справляются с делами.

Не раз я видел, что, какой бы ни был напряженный бой, питание всегда доставлялось на передовые, и если нельзя было подбросить его на повозках или машинах, то везли на ишаках, мулах и лошадях. Любимый испанский напиток — горячий кофе доставляли в окопы два-три раза за ночь. Питание в окопы выдавалось не по установленным нормам, а по потребности. Во время обеда раздавали легкое вино, которое входило в солдатский паек. Даже были такие моменты — правда, это еще до боевых действий с итальянцами, — когда наступало обеденное время, часа на два вообще прекращались всякие боевые действия, и тогда с обеих сторон не услышишь ни одного выстрела. Мы так шутя говорили между собой: «Настала «комида» — это значит «время обеда». В такие часы затишья военные окопы превращались в мирные лагеря. Повсюду происходила смена белья, обуви и верхней одежды. Кое-кто начинал сам стряпать паэлью, появлялись порроны, своеобразные кувшины с тонкими длинными носиками, из которых испанцы любят пить сухое вино.