Добровольцы

На их фоне русские добровольцы, в основной своей массе не сильно образованные, не владеющие «ненашенскими» языками, порою даже не умеющие обращаться с ножом и вилкой, тем не менее — элита, национальная элита, люди, решившиеся на свой страх и риск отстаивать национальные интересы России, когда те, кому положено это делать в силу официальных профессиональных обязанностей, заняты воровством или парализованы трусостью. Именно добровольцы оказались единственными в стране, кто в трудную годину сделали шаг вперед. И шагнули кто за ту черту, где совершается подвиг, кто в бессмертие, кто просто за каменные брустверы в боснийских горах, чтобы доказать — «Я — могу!».

Этот вывод я доверил пока только дневнику. Уверен — те, кто сегодня официально «представляет» национальную элиту, нам нашего «югославского» выбора не простят и сделают все, чтобы оболгать, задвинуть нас куда подальше на задворки общества, а то и просто уничтожить. Естественно, баранам, уготованным к закланию, никто из нас уподобиться не собирается.

* * *

Собирая вещи в обратную дорогу, бегло перелистал блокноты дневниковых записей, что лягут в основу будущей книги. Кажется, собрано немало информации, есть «вкусные» подробности и присутствуют эсклюзивные детали. Здесь, похоже, все нормально. А вот красочных эпизодов героизма, захватывающих сюжетов про мужество и отвагу как-то маловато. Все больше быт, собственные размышления и отнюдь не яркая повседневность. Не хватает примеров для воспитания подрастающего поколения. Выходит, чего-то недоглядел, не смог подняться над «серыми буднями». Может быть, в этой ситуации недостающие для общей гармонии абзацы и главы проще выдумать, приврать? Ради красного словца, ради высоких целей? С этим сложнее. Подобному просто не обучен и вряд ли когда обучусь.

Еще более смущают некоторые оценки. Хотя и они взяты не с потолка, а сделаны на основании фактов, увиденного, пережитого. Другое дело — трудно вписать многое из этих оценок в уже сложившуюся и кажущуюся монолитной систему патриотических ценностей и приоритетов. Как быть, к примеру, с иллюстрациями философии и стиля жизни казачьей части нашего отряда? Куда деть примеры откровенного хамства, пустой похвальбы и дикого воинствующего невежества тех, кто составил «станицу»? Вымарать все это, руководствуясь высшими политическими целями? Но тогда грядущая книга получится неполной и неправдивой. Первыми, кто отметит это, будут мои недавние «окопные братья», те, с кем соседствовал недавно в караулах, с кем шел «след в след» в рейдах, с кем оборонял высоту Заглавок. Тем более не одобрили бы такую «редактуру» те, кто погиб за русское дело на сербских фронтах.

Значит, буду писать правду, только про то, что было, что видел, что чувствовал. Ничего не лакируя, никому не угождая. Конечно, наживу врагов и недоброжелателей. Зато книга будет честной!

* * *

Гуляли вечером по улицам Вышеграда. Обратили внимание на немалое количество молодых мужчин и парней. Возраст — 20–35 лет. И это в стране, о которой принято говорить, что «все население поднялось здесь на борьбу за правое дело». Чуть позднее из разговора с четниками (боевые отряды сербских монархистов) выяснилось, что дезертирство и уклонение от воинской службы — бич здешних вооруженных сил. Это вовсе не значит, что сербы — плохие вояки. (На той стороне — проблемы те же самые, может быть, даже еще в больших масштабах.) Люди устали от войны. Плюс к этому надо учитывать: слишком многие до войны жили в здешних местах более чем сыто. (Сдавая жилье богатым туристам из ФРГ, Австрии, прислуживая отдыхающим и т. п.) Переход от сытости, изобилия и мира к лишениям и войне слишком резок для этих людей.

В центре Вышеграда на одном из домов мемориальная доска, извещающая, что здесь жил и работал писатель Иво Андрич. Том его произведений лет десять простоял в моем книжном шкафу. Простоял нечитаным. Вернусь — обязательно прочитаю. Только, разумеется, после того, как прочитаю все, что смогу найти про блаженную Матронушку. Возможно, она действительно спасла своих земляков (и не только земляков) двенадцатого апреля в бою за высоту Заглавок. Кто знает, может быть, и впредь эта русская святая будет сопровождать меня по жизни. И кто знает, что еще ждет меня в этой жизни, за что я буду ей еще благодарен?

* * *

В который раз перелистываю блокноты со своими заметками. Сделаю все, чтобы из этих «обрывков» и «клочков» получилась книга. Правдивая книга о том, что видел, чувствовал, пережил. Книга, по сути, от первого лица. Очень важно при работе над ней найти правильный тон, верную пропорцию в подаче глобального, масштабного, красивого и обыденного, мелкого, неказистого. Чтобы это обыденное не заслоняло масштабное, а масштабное, в свою очередь, не подавляло «прозу будней». Понятно, масштабное — это героическое, а мелкое — повседневное, бытовое.