Добровольцы

В бою Пашка не только сдерживал натиск наступающего врага. Попутно он, мягко сказать, преподал урок мужества и самообладания нескольким оказавшимся рядом сербам. Последние, ночевавшие в том же бункере, в начале боя изрядно струхнули. Потом они освоились, но не настолько, чтобы принять участие в обороне. При первой же возможности они попытались попросту сбежать. Их намерения не остались для Пашки незамеченными. В сложившейся ситуации ему ничего не оставалось делать, кроме как направить на них ствол пулемета и потребовать совсем немного: а) оставаться на месте; б) включаться в бой.

Несмотря на невладение Пашкой братскими славянскими языками, сербы прекрасно поняли, что от них требуется. С позиции они уходили вместе с Пашкой. Только после того, как получен приказ об оставлении высоты.

Уже вечером стали известны некоторые нелицеприятные подробности развития событий на том фланге, где погибли Дима и Володя. Оказывается, бункер, который они занимали, был вовсе не самым крайним форпостом на линии сербско-мусульманского фронта. Метрах в пятидесяти от этого бункера, в сторону расположения боснийцев, находился еще один мини-«положай» (палатка и сложенные из камней брустверы), на котором традиционно нес службу караул, состоявший из сербов. В ночь накануне мусульманского наступления пять сербов, перед этим заступившие туда… ушли. Ушли ночевать в более комфортные (теплые и защищенные от ветра) блиндажи в глубь сербских позиций. Бросили пост, оставили доверенный им участок передовой. Оставались бы они на месте — значит, первыми встретили бы атакующих огнем, по крайней мере, подняли шум. В любом случае помогли, а скорей всего, спасли бы Диму и Володю.

По сути, на мини-«положае» имело место мини-предательство. Хотя приставка «мини» здесь неуместна. В этом понятии нет масштабов. Ни мини — ни макси. Предательство — оно и есть предательство. Однако никто из нас не слышал о каком-либо разбирательстве, тем более хотя бы об отдаленной перспективе военного трибунала. Странная позиция сербского командования. Неужели за всем этим — система жесткого деления на «своих» и «чужих», «чистых» и «нечистых», «достойных к сбережению» и «обреченных на роль пушечного мяса»? В головах многих добровольцев уже созрели ответы на эти вопросы. Хотелось, чтобы мы ошибались.

* * *

Дико, жутко, стыдно, но Димка и Володька-Перископ остались непогребенными там, где их застала смерть, на самом краю правого фланга линии нашей обороны. Виноватых нет. Бункер, где находились ребята, стоял на отшибе, в значительном отрыве от наших палаток-блиндажей. Сюда мусульмане подобрались вплотную. Бой напоминал дуэль. Только силы по сторонам барьера были неравны. С одной стороны питерский парень Пашка Т. в полный рост с пулеметом наперевес. (Плюс пара струхнувших и не скоро опомнившихся сербов с автоматами.) С другой — едва ли не сотня наступавших с трех сторон мусульман. Когда по приказу Пашка и сербы отошли, наступавшие моментально заняли бункер. Володька и Димка остались там, где их застала смерть.

Попытки обратиться к военному начальству с предложением организовать рейд в район правого фланга нашей былой линии обороны результатов не дали. Сначала сербы просто отказались. Потом сослались на невозможность подобной вылазки ввиду грядущих сложных и ответственных стратегических операций. Немногим позднее военное начальство согласилось «дать добро» на операцию, но на очень странных условиях. Во-первых, сербские проводники пройдут с нами только половину пути (далее мы будем двигаться самостоятельно). Во-вторых, мы обязаны будем вынести с поля недавнего боя не только тела обоих товарищей, но и тела всех погибших там сербов. В-третьих, ко всему вышеперечисленному на нас возлагалась обязанность произвести разведку в местности, прилежащей к злополучному бункеру.

Поколебавшись, мы было уже приняли эти жесткие условия, но от сербских командиров поступило распоряжение: «Ввиду сложившейся непростой стратегической ситуации помочь проводниками и транспортом не представляется возможным».

Идти вслепую, без прикрытия, без проводников, без огневой поддержки к месту недавнего боя, где наверняка оставлена засада, — безумие. Логика — логикой. Трезвость — трезвостью. Всему есть причины и объяснения. Только в голове все равно не укладывается: тела наших погибших здесь, на боснийской земле, ребят остались непогребенными, оказались в руках врагов.

* * *

Сараевское (мусульманское) телевидение в тот же вечер передало информацию о боевых действиях на высоте, где находились наши позиции. Оказывается, наступавшие мусульмане потеряли там более девяноста человек убитыми и почти столько же ранеными. Нас на высоте было пятнадцать. Троих убило в первые же минуты боя. Троих ранило. Арифметика строга. 90: 9. В среднем по десять чьих-то жизней пришлось на каждого из нас. Кто были эти люди? Чем занимались до войны? Успели ли обзавестись семьями? Никому из нас это неинтересно. Мы на войне. В ночь после боя мы спали крепко.

* * *