Добровольцы

В спорах на «казачье-мужицкие» темы не участвую. Слишком нелепа сама тема и слишком невежественны оппоненты. Разве можно всерьез принимать тезис о том, что британская столица Лондон основана казаками (лонДон — это в память о реке, с которой пришли «основатели»), что французский Париж также обязан им своим происхождением (Париж — это от слова «париг», что означает порог). Примеров подобных «аргументов» можно привести великое множество.

Помалкиваю и о том, что у меня самого по линии отца — донские «конкретно казачьи» корни. Еще в начале двадцатого века на карте территории «Войска Донского» была отмечена станица Земцовская. До сих пор неподалеку от родины Михаила Шолохова станицы Вешенской есть хутор Земцов. Неужели «станичники» не знают топонимики родных мест? «Просвещать» их по этому поводу не собираюсь, а то подумают, что примазываюсь к их казачьей «неповторимости».

Кстати, именно здесь, наслушавшись казачьих откровений, я начал подозревать, что самые «крутые» идеи об «избранности и исключительности» в их чубатые головы кто-то заталкивает специально и далеко не с добрыми пожеланиями.

* * *

Тихо дичаем. Главная причина — отсутствие информации. И о том, что творится в России. И о том, что происходит здесь, в Югославии. В казарме, куда мы изредка ненадолго приезжаем, есть телевизор. Но что толку? Языка мы не знаем. Качество приема телепрограмм отвратительное (то ли с антенной что-то, то ли такова специфика горной местности). Так что ощущение оторванности от мира — стопроцентное…

* * *

Растрогали пожилые сербки, навестившие нас вечером в казарме. Они притащили целый ворох теплых вещей домашней вязки: жилеты, носки, пояса. Настоятельно попросили сразу примерить. Искренне радовались, что все принесенное оказалось впору. Какой добротой лучились их глаза! А у нас глаза, признаться, начало пощипывать. Не ожидали мы такого. Низкий поклон вам, сербские женщины.

* * *

Обстановка, в которой мы находимся, располагает к предельной откровенности. В разговорах у костра, в караулах, на перекурах в рейдах обсуждаются самые различные темы: от достоинств местной виноградной водки до исторических перспектив Государства Российского, от боевых качеств оружия, произведенного работягами еще советской оборонки, до степени влияния международного масонства на политику московского мэра. Мои однополчане могут говорить о чем угодно. Удивительно, в этих разговорах тема былой профессии, недавней работы, то есть тема мирного труда, не возникает никогда. Конечно, здесь «аукнулось» то, что многие из них до того, как сделали свой «боснийский выбор», вдоволь нахлебались последствий навалившейся на страну безработицы, всех этих сокращений, реорганизаций, реструктуризаций, модернизаций и прочих нехитрых приемчиков, при помощи которых убивались остатки некогда великой экономики некогда великой державы.

Однако главная причина «забвения» темы мирного труда, кажется, в другом. «Поле» войны, мистика войны, атмосфера войны настолько сильны, влиятельны, энергетичны, что просто подавляют и оттесняют все, что связано с прошлой мирной деятельностью. Очень может быть, все, чем мы раньше занимались (в какой бы социально значимой профессии ни трудились), — просто пустяк, сущая безделица по сравнению со значимостью и масштабностью процесса, в котором ныне востребованы. Ведь процесс этот — ни много ни мало — История и мы, русские добровольцы, — ее полноценные участники!

Разумеется, эту тему в разговорах у костра и на перекурах мы не обсуждаем, но каждый из нас по-своему ее чувствует, переживает, ею болеет.

* * *

Во все времена, во все эпохи либералы и прочие им подобные очень ловко жонглируют тезисом «все религии равны, все религии одинаковы, все религии одинаково гуманны…». Возможно, очень возможно… Однако термин «исламский терроризм» в последнее время звучит все чаще и чаще. Это уже устоявшийся термин. И это в то время, когда терминов типа «православный терроризм», «буддийский терроризм» и т. д. так и не появилось. Значит, не так уж одинаковы все религии. Вовсе не одинаковы!

Вот тут-то и вспомнился снова трофейный «серборез» с «натруженной», уже успевшей сточиться «рабочей» частью, что показывали мне полгода назад офицеры Республики Сербской. И многое другое вспомнилось. Война в Боснии только началась, а весь мир облетели фотографии с характерными сюжетами; мусульмане четвертуют пленного серба, мусульмане закапывают живыми сербских ополченцев, мусульмане распинают сербов. Врезалась в память фотография, на которой тщедушный мусульманин-подросток позирует с отрубленной головой сербского четника.