Добровольно проклятые

Можно было бы сказать, что ему повезло с местом: оно хотя бы оказалось у прохода, поэтому ничто не ограничивало возможности в любой момент его покинуть, но все везение сводил на нет сосед. Судя по лицу, парню не было и тридцати, но при весьма скромном росте он успел наесть за свою короткую жизнь гораздо больше ста килограммов (как оценил на глаз Долгов, а поскольку ему часто приходилось взвешивать людей, глаз у него был наметанный). По этой причине сосед с трудом помещался в кресле. И все равно не весь. Долгову пришлось всю дорогу немного клониться в сторону прохода, чтобы не касаться его плеча.

Как любой человек с «широкой костью», молодой человек всю дорогу увлеченно жевал. Сначала он притащил с собой пакет с сэндвичем и парой булок из вокзального кафе, которые слопал, едва поезд тронулся, запивая полулитровым латте, пахнущим миндальным сиропом. Крошки булок летели во все стороны, время от времени попадая на костюм Долгова, от чего того передергивало. Но оба замечания парень пропустил мимо ушей. Потому что уши у него были заткнуты наушниками, из которых окружающим слышалось только равномерное: «Туц-туц-туц».

Когда еда в пакете закончилась, парень смял его и засунул куда-то под сиденье вместе со стаканчиком из-под кофе. Долгов вздохнул с облегчением, но оказалось, что он рано обрадовался. С полчаса понаслаждавшись пейзажем за окном под все то же вдохновляющее «туц-туц-туц», парень снова откинул столик, установил на нем смартфон с экраном весьма внушительных размеров и включил на нем какую-то юмористическую передачу. По крайней мере, так Долгов понял, потому что парень принялся периодически смеяться вместе со взрывами хохота, которые теперь просачивались в наушники вместо «туц-туц». Но что хуже всего, он откуда-то достал пол-литровую бутылку колы и длинную «трубу» чипсов. Ими он сопровождал просмотр передачи еще с полчаса, после чего долго и вдумчиво обсасывал испачкавшиеся пальцы, продолжая посмеиваться в голос.

Потом у стюардов, пробегающих мимо с тележкой еды, он заказал чай, шоколадный батончик и еще одну бутылку лимонада.

Диетология никогда не была профессиональной специализацией Долгова, но он за своей формой старательно следил (поскольку лишний вес неизбежно вел к дискомфорту, чего он не терпел), а потому имел представление о нормах расхода калорий и калорийности большинства продуктов. Те четыре часа, что он был вынужден наблюдать соседа, дебет с кредитом у него фатально не сходился. А ведь парень наверняка даже не ел, а просто перекусывал в дороге.

Последние два часа поездки он раза четыре бегал в туалет, естественно, поднимая Долгова и с трудом протискиваясь мимо его кресла.

К тому времени, когда Долгов вырвался из вагона поезда на перрон, он был готов убивать, что, вероятно, отразилось на его лице, поскольку Лиля, с которой в толпе они нашлись не без труда, рассмеялась, едва его увидела. Она хорошо знала, как тяжело даются коллеге подобные поездки.

– Не спрашивай! – предупреждающе потребовал Долгов, когда она уже открыла рот, чтобы что-то сказать.

Лиля тут же пожала плечами и махнула рукой. Мол, что тебя спрашивать, и так все ясно!

Три внушительных чемодана с немногочисленными личными вещами и оборудованием пришлось катить самим, и Долгову выпала честь катить сразу два. Выйдя с платформы, они сразу увидели дожидающегося их у стеночки Дементьева. Тот заметно удивился, увидев, что они приехали вдвоем.

– А тебя чего дернули? – спросил он, ограничив приветствие едва заметным кивком. – Мы бы с Лилей и так справились.

– Ну, во-первых, негоже гонять даму из города в город одну с кучей тяжелого оборудования, а во-вторых, это мое расследование, – ничуть не смутившись, сообщил Долгов. – Анна назначила меня старшим следователем.

Брови Дементьева подпрыгнули чуть выше.

– Подожди, а я тогда кто?

– А ты объект исследования. – Лиле хватило такта изобразить на лице сочувствие. – Володь, прости, но ты был свидетелем феномена и, возможно, фактором, на него повлиявшим. Или подвергался воздействию. Анна решила, что будет безопаснее, если расследование будут проводить те из нас, кто… не вовлечен.

– Глупость какая-то, – раздраженно прокомментировал Дементьев. – Мы всегда в процессе контактируем с… «феноменом», как ты выразилась. И всегда подвергаемся воздействию. Если этой ночью машинка снова начнет печатать, то вы тоже будете… скомпрометированы?

– Это разные вещи, – устало вздохнул Долгов и предложил: – Слушай, мы не можем продолжить этот спор в машине? Хотя спорить тут не о чем. Анна свое слово сказала, Войтех поддержал. Нам всем остается подчиниться.

– Представляю, как ты страдаешь по этому поводу, – язвительно поворчал Дементьев.

– Нет, ты даже представить себе не можешь, – с убийственно серьезным видом парировал Долгов, вспоминая соседа из поезда. – А если еще окажется, что нам снова придется жить под одной крышей в двух комнатах вчетвером с твоей писательницей…