Доброволец

По моему замыслу двое моряков в лодке должны были причалить к пирсу первыми, соответственно, их надо было убить без лишнего звука. Если они останутся стоять на пирсе и не пойдут к берегу, то мы их не тронем, а если они все-таки двинутся по причалу в нашу сторону, то как раз в том месте, где причал изгибается перед выступом скалы, за которым мы сейчас с Ваньком прятались, турок и встретим ножами.

Хорошо, конечно, если сейнер причалит к пирсу, все турки соберутся в одном месте, станут плотной группой, и Петрович расхреначит их из пулемета, но что-то мне подсказывает, что этого не произойдет, и еще неизвестно кто кого переиграет через пару минут. Мы турецких моряков или они нас. На их стороне явное численное преимущество, на нашей – фактор внезапности. Кстати, на носу сейнера виднелась штуковина, сильно смахивающая на пулеметную установку, защищенную самодельным щитом.

Лодка медленно подплыла к причалу, один из моряков выбрался на дощатый настил первым, помог взобраться второму. Я сжал рукоять ножа, сделал глубокий вдох и медленный выдох. Надо успокоиться! Успокоиться! Надо быть хладнокровным и спокойным. Как только они приблизятся, я дерну одного на себя, передам его Ваньку, второго тут же ударю ногой в пах или колено, опять дерну на себя, под прикрытие скального выступа, и тут же зарежу. Человека зарезать не сложнее, а даже легче, чем свинью. Это я себя сейчас так успокаивал, все-таки намного легче стрелять, чем пластать ножом.

Один из турок остался на окончании причала, а второй пошел к берегу, таща за собой лодку. Уже хорошо, с одним будет разобраться легче. Моряк медленно шел по причалу, периодически оглядываясь через плечо и смотря, как сейнер неторопливо подходит к берегу. Как раз в тот момент, когда он поравнялся с нами, турок остановился и оглянулся назад. Я дернул его за руку на себя и тут же вонзил нож в правый бок – в печень. Моряк дернулся, по его телу прошла дрожь, я выдернул нож и тут же вонзил его в горло турка. Кровь ударила фонтаном в лицо Болтуну, и тот тут же согнулся в рвотных позывах.

– Епта, Керчь, нашел время блевать. Спрячь тело! – прорычал я на напарника.

Сбросив обмякшее тело под ноги блюющему Ваньку, перекинул автомат из-за спины. Похоже, второй турок не последует примеру своего мертвого товарища и останется стоять на причале. Ну и ладно!

Сейнер подошел к причалу, с судна бросили швартовый, турок из шлюпки поймал конец и намотал его на кнехт. С корабля выпрыгнул еще один матрос, и вдвоем они примотали к кнехту еще один канат. Похоже, в этот момент турки заметили пропажу своего товарища, тем более что лодка, которую покойник тащил на веревке, потеряв управление, медленно крутясь отплывала от причала.

– Керчь, харэ над покойником издеваться и блевать на него! Возьми себя в руки, ща будем стрелять!

– Сейчас, – прохрипел керчанин, – минутку.

С сейнера выбралось еще несколько матросов, у одного в руках было помповое ружье. Турки принялись кричать и переругиваться, один даже гневно стукнул другого по макушке. Чего это у них там происходит? Корпоративные разборки?

А дальше произошло такое, что охренеть – не встать! Запертый в каменном сарае Косой выбрался наружу и принялся справлять большую нужду на пляже. Нисколько не смущаясь, он снял портки и уселся срать на камнях возле моря. Турки, понятное дело, заметили засранца и тут же принялись кричать и возмущаться, мало того, они ломанулись дружной компашкой по причалу в сторону берега.

– На три фигачим длинными очередями! – прорычал я. – Три!!!!

Высунув ствол автомата из укрытия, нажал на спуск. «Эмка» разрядилась длинной свистящей очередью, мгновение – и тридцатизарядный магазин опустел. Автоматная очередь как косой стеганула по настилу и смела матросов с него.

– Блин! А когда было раз и два! – выкрикнул Ванек.

Он высунулся из-за моего плеча и точно так же разрядил магазин одной очередью. Я сменил магазин в автомате, вскинул М-4 к плечу и только было собрался открыть огонь, как заметил, что на носу сейнера движение в районе пулеметной установки.

– Назад! – дернул я Болтуна за ремень.

Едва только мы с керчанином нырнули под защиту скального выступа, как по нам ударил пулемет. Фонтан каменного крошева брызнул в разные стороны, грохот стоял такой, как будто по скале били огромной кувалдой.

– А-а-а-а-а! – простонал Иван, падая на колени. – Твою ж дивизию!!!

– Помогай, – крикнул я, перекрикивая грохот.

Подхватил под мышки труп, Керчь схватил его за ноги, и мы выкинули мертвое тело на настил причала. Тело шмякнулось на доски, и тут же в него ударила пулеметная очередь. Тяжелые пули крупного калибра разорвали труп турецкого матроса на части: голова лопнула, как переспелый арбуз, правую руку и ногу оторвало и бросило на нас, левая половина тела отлетела в море. Кровища и кровавое месиво покрыли нас с ног до головы, как будто побывали в забойном цеху мясокомбината.

– Бр-бл-рррыыыы!!! – Ванек вновь согнулся в рвотных порывах, его трясло и колбасило.