Доброволец

– Точно. Там всего одно здание. Прятаться негде, да и если бы кто-нибудь был, то он бы обязательно себя выдал.

– Значит так, бойцы, удача вновь повернулась к нам лицом, собираемся и бегом дуем в сторону моря. Гарик поешь на ходу, – приказал я.

– А как же Корнилов и его люди? – подал свой голос Серега. – Мы что, их не будем ждать?

– Есть два варианта, – ответил я. – Первый: кто-то остается здесь и дожидается возвращения Корнилова со товарищи, а остальные уходят чистить сарай у моря. Вариант второй: двигаем всей кодлой к морю, а на стене овчарни напишем, куда ушли. Они вернутся, прочитают и найдут нас.

– Я останусь, – тут же предложил пулеметчик. – А вы уходите.

– Нет, – строго отрезал я. – Уходим все!

– Нет, – набычился Серега. – Я останусь! Дождусь Корнилова, его бросать нельзя!

– Дебил! Толстый дебил-л-л! – неожиданно каркнул попугай.

– Сто процентов согласен с птицей, – буркнул я. – Могли бы они вернуться, давно были бы здесь.

За те два дня, что мы провели в овчарне, дожидаясь возвращения Корнилова, я вдоволь наслушался рассказов про то, какой Олег Михайлович Корнилов хороший, какой он пригожий и вообще спаситель рода человеческого. Нет, я не спорю, возможно, так оно и есть, но что-то мне подсказывало, что в этих рассказах про доблестного и непобедимого генерала Корнилова было больше вымысла, основанного на желании рассказчиков верить во все доброе и хорошее. Времена сейчас такие, что вокруг одна грязь, разруха и беспроглядная мгла. Человеку просто надо придумать себе какой-то идеал, какую-то сказку, в которой супергерой побеждает всех злодеев.

– Иваныч, вы идите к морю, разведайте, что там да как, а я тут подежурю, вдруг вам оттуда придется убираться по-быстрому, я тогда ваш отход прикрою.

– Прикроет он, – пробурчал я. – Ладно, сиди тут, только носа из овчарни не высовывай. Если там все нормально и нарисуется вариант получше, чем эта халупа, мы за тобой вернемся. А сейчас поменяйся с Керчью оружием. На фиг тебе пулемет здесь не нужен, а нам может пригодиться.

Через десять минут мы выдвинулись из овчарни и быстрым шагом направились в сторону моря. Попугай, получив от меня ложку жидкой каши, забрался мне на плечо и теперь сидел там, зацепившись когтями за лямку «лифчика».

По дороге я детально расспросил Гарика, что это за халупу он такую нашел с попугаем внутри. Со слов турчонка выходило, что он наткнулся на схрон контрабандистов или пиратов. В общем, судя по размерам убежища, народу там было немного, и мы могли вполне справиться с захватом этого объекта. Хорошо было бы разжиться чем-нибудь водоплавающим, способным пересечь Черное море и доставить нас к российским берегам. Надоела мне эта Турция, хочется домой, к своим русским осинам и березам. Хрен с ним, с этим генералом Корниловым и его свитой, пусть сами выкручиваются как хотят.

Попугай, сидевший на плече, нагло чистил клюв о лямку разгрузочного жилета. Какой породы оказалась птица, я не смог определить. Это был точно не какаду и не ара, ну и не волнистый попугай, а остальных пород этих представителей пернатых я, честно говоря, и не знал. Птица была сравнительно небольшая, не больше двадцати сантиметров в длину, с учетом короткого хвоста. Черная голова и темно-зеленые перья с вкраплениями желтого цвета. Невзрачная и некрасивая, но вид у попугая был боевой: с одного боку не хватало перьев, а на башке – шрам от кошачьих когтей. Птица чего-то мурлыкала и тихонько напевала.

– Как хоть тебя зовут? – спросил я у попугая. – Меня – Леша!

– Кир-рюша! Кир-рюша хороший! – представился попугай.

– Молодец, – похвалил я птицу и угостил несколькими ягодами изюма, найденными на дне «сухарки».

– Лех-ха мужик! – отозвался попугай, схарчив угощение. – Лех-ха хор-роший!

Похвала птицы вызвала всеобщий хохот. Кажется, наш небольшой отряд пополнился еще одним бойцом.

К берегу моря и к скрытой от посторонних глаз небольшой бухте, затерянной среди обрывистых скал, мы вышли довольно быстро. Гарик нашел это место исключительно благодаря едва заметной тропке, спускавшейся вниз, к морю. Пройдя по этой тропинке и знатно попрыгав по камням, подобно горным козам, мы попали на небольшой песчаный пляж, изгибавшийся подобно подкове.

С одной стороны пляжа в море уходил небольшой мостик, состоящий из бревен, вбитых в морской грунт, между которыми был проложен настил из просмоленных досок. Причал шел вдоль скального мыса, несколько раз изгибаясь, повторял его очертания. Некоторые бревна были заменены на бетонные столбы. Со стороны воды к столбам были привязаны потрепанные жизнью и морской водой автомобильные покрышки. Эти же столбы выполняли роль кнехтов. Если приглядеться, то можно было заметить на дальнем, в море, столбе насечки, определяющие уровень глубины.