Вот и слова св. Ефрема, который о бесстрастии и совершенстве говорит так: «бесстрастные, ненасытно простираясь к верховному вожделенному благу, делают некончимым или несовершенным совершенство, потому что вечные блага конца не имеют: кончимо или совершенно оно судя по мере силы человеческой, а некончимо и несовершенно как всегда превосходящее само себя каждодневными приложениями, и возвышающееся непрестанно восхождениями к Богу». – Подобное сему говорит о совершенстве и св. Нил: «два совершенства надо принимать: одно временное, а другое вечное, о коем пишет Апостол: егда же приидет совершенное, тогда еже отчасти упразднится (1 Кор. 13, 10). Слова: егда приидет совершенное, показывают, что здесь не можем мы вместить божественного совершенства». Еще: «два совершенства ведает божественный Павел, – и одного и того же человека признает и совершенным и несовершенным, – в отношении к настоящей жизни называя его совершенным, а в отношении к истинному свойственному ему совершенству – несовершенным. Почему говорит: не зане уже достигох или уже совершихся: гоню же аще и постигну: а немного ниже говорит: елицы убо совершенни, сие да мудрствуим (Флп. 3, 12, 15).
88) О страстности, сладострастии, пристрастии и бесстрастииСв. Илия Екдик говорит: «материя злая или греховная тела есть страстность, души – сладострастие, ума – пристрастие. Обличаются же или обнаруживаются они – первое осязанием, другие (сладострастие и пристрастие) другими чувствами. Противоположное же всем им (т. е. бесстрастие) противоположным расположением». Еще: «сладострастный близ есть страстного, пристрастный – сладострастного, далеко же от обоих их – бесстрастный» (гл. 71, 72).
89) Кто страстен, сладострастен, пристрастен и бесстрастен; и о врачевании каждого из нихО сем тот же преподобный говорит: «страстен тот, у кого влечение ко греху сильнее помысла, хотя он не грешит еще внешно; сладострастен тот, у кого действо греховное (желание сделать грех) слабее помысла, хотя он страстно услаждается им внутри; пристрастен тот, кто свободно, или лучше, раболепно привязан к тому и другому. Бесстрастным был бы тот, кому неизвестны такие разные движения и состояния (кто не испытывает их)». – Равно и способы врачевания их он же ясно указывает, говоря: «страстность изгоняется из души постом и молитвою, сладострастие – бдением и молчанием, пристрастие – безмолвием (уединением) и вниманием; бесстрастие же установляется памятованием о Боге» (гл. 72, 73).
90) О вере, надежде и любвиПоелику всех благ, или нравственных доброт, начало, средина и конец, если хочешь, и хороводитель и главарь – вера, надежда и любовь, потому что Бог любы есть и именуется (1 Ин. 4, 8): то неправедно не восполнить ими, что еще недостает в настоящем сочинении; тем паче, что по св. Исааку: «завершение плодов Святого Духа тогда бывает, когда кто сподобляется совершенной любви» (Сл. 21, стр. 154). Давай же и о ней немного помянем словами отцов святых. Так св. Лествичник пишет: «ныне же, скажем после всего сказанного, пребывают три сия, все теснейшим союзом связующие и держащие в нем, вера, надежда и любы, больше же всех любы: ибо ею именуется Бог (1 Кор. 13, 13; 1 Ин. 4, 8). По моему разумению, первая из них есть луч, вторая – свет, а третья – круг; все же они одно суть сияние и один блеск. Первая все может творить и устроять; вторую милость Божия окружает и делает непостыдною; третья никогда не падает, не перестает тещи и уязвленному ею не дает почить от блаженного упоения» – (Сл. 30, 1–3). И еще: «Слово о любви знаемо Ангелам; но и тем по действу осияния. Бог любы есть, и кто хочет изречь, каков предел ее, тот, слеп будучи, покушается исчесть песок в бездне морской. Любовь, по качеству своему, есть уподобление Богу, сколько оно доступно для смертных; по действу – опьянение души; по свойству – источник веры, бездна долготерпения, море смирения. Любовь истинно есть отложение всякого противного помышления: ибо любы не мыслит зла (1 Кор. 13, 5). Любовь, бесстрастие и сыноположение одними именами различаются. Как свет, огнь и пламя в одном действии сходятся: так разумей ты мне и об этих» (там же, гл. 5–9).