Добротолюбие. Том V

20) Все сии страсти совершенное находят врачевание в чувстве и возлюблении вышней почести, с почитанием при сем себя недостойным ее, и в перенесении человеческого уничижения, с почитанием себя достойным того, и кроме того еще в предпочтении славы Божией славе человеческой, по слову пророка: не нам, Господи, не нам; но имени Твоему даждь славу (Пс. 113, 9), – когда же сознается сделанным что-либо похвальное, в приписывании Богу соделания того, и Ему за то благодарном воссылании славы, а не себе ее усвоении. Таковой радоваться будет, что получил в дар добродетель, и не станет превозноситься ею, как ничего своего не имеющий, а паче смиряться, мысленные очи свои обращенными к Богу имея день и ночь, как очи рабыни, говоря псаломски, в руку госпожи своея (Пс. 122, 2), из опасения, как бы, разъединяясь в добре с дающим и блюдущим его, не низринуться в пропасть зла. Ибо сие обычно страждут рабы сомнения и тщеславия.

21) Содействует к уврачеванию таковых особенно удаление от сообщества с другими, жизнь наедине и сидение в келлии, с сознанием немощности своего произволения и почитанием себя не сильным жить в смешении с другими. Это же что другое есть, как не нищета духом, которую ублажил Господь?

22) Если кто также возьмет в ум посрамления, обыкновенно сопровождающие сию страсть, то станет избегать тщеславия, сколько есть сил. Ибо ищущий славы от людей, от самых ради нее дел обыкновенно встречает бесславие. Заботящийся о красоте, много думающий о себе по знатности предков, по блеску одежд и по другим таким вещам, обличает в себе детскую незрелость ума, ибо все такое – прах; праха же что ничтожнее? – Та же, которая не для покрытия и согревания тела употребляет одежду, а для показности и щеголяния изяществом и цветностию их, не только бесплодие души обнаруживает пред смотрящими на нее, но покрывается и бесстыдством блудническим. Да слышит таковая и таковой Того, Кто сказал: се, иже мягкая носящии, в домех царских суть (Мф. 11, 8). Наше же житие на небесех есть (Флп. 3, 20), говорит св. Павел. Не допустим же себя, ради мягкости одежд, с неба низринутыми быть в кровы князя века сего.

23) То же страждут и те, кои славы ради человеческой добрые дела делают. Ибо таковые, получив жребий – иметь житие на небесех, славу свою, увы! – вселяют в персть (Пс. 7, 6), навлекая на себя сию Давидскую клятву. И молитва их не восходит к небесам, и всякое рачение их ниспадает долу, не будучи обложено крылами божественной любви, которая земные дела наши делает горе восходимыми: так что они труды подъемлют, а награды не стяжавают. Но что я говорю об бесплодии трудов их. Они приносят плод, – но какой? посрамление, непостояние помыслов, пленение и смятение помышлений. Яко Бог разсыпа кости человекоугодников, говорит псалом: постыдешася, яко Бог уничижи их (Пс. 52, 6).

24) Страсть эта есть самая тонкая из всех страстей. Почему подвизающемуся должно не собеседования остерегаться, или не сосложения бегать, но самый прилог почитая уже сложением, беречь себя от него. Ибо и так действуя, едва успеет он упредить скорость падения. Но хотя и так внимая себе, будет он действовать, прилог причиняет сокрушение. Если же нет, то этим уготовляется место для гордости. Кто же сию приимет, того трудно образумить, или лучше, тот становится неисправимым. Ибо это диавольское падение. Но и прежде сего, страсть человекоугодия такой стяжавшим ее причиняет вред, что они даже и в отношении к вере терпят крушение, по слову Господа, рекшего: како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от единаго Бога, не ищете? (Ин. 5, 44). – Что тебе в славе человеческой, о человек, или лучше в пустом имени славы, которое не только не имеет того, что именует, но и лишает того? И не это только, но при других зловредностях еще зависть порождает, – зависть равносильную убийству, – причину первого смертоубийства, а потом и богоубийства?