ДОБРОТОЛЮБИЕ

После сего святый Григорий напомянул ему: бывает, капсокаливите мой, и другое нечто, подобное сему, что однакож есть действо прелести. — На это великий оный Максим ответил ему: бывает; но у каждой из сих свои особые признаки, — иные признаки прелести и иные — благодати. Когда злой дух прелести приближается к человеку, то возмущает ум его и делает диким, сердце ожесточает и омрачает, наводит боязнь и страх и гордость, очи извращает, мозг тревожит, все тело в трепетание приводит, призрачно пред очами показывает свет не светлый и чистый, а красноватый, ум делает изступленным и бесноватым, и уста заставляет говорить слова непотребныя и хульныя; тот, кто видит сего духа прелести, большею частию серчает и исполнен бывает гнева, смирения совсем не знает, ни истиннаго плача и слез, но всегда хвастается своими хорошествами и тщеславится ими, всегда без сдержанности и страха Божия поддается движениям страстей, наконец выходит из ума и приходит в совершенную пагубу. От таковой прелести да избавит нас Господь молитвами твоими, отче честный. — Признаки же благодати суть следующия: когда входит в человека благодать Святаго Духа, то собирает ум его и делает его внимательным и смиренным, приводит ему на память смерть и грехи его, будущий суд и вечное мучение, душу его исполняет сокрушенным умилением и подвигает к плачу и слезам, очи его делает кроткими и полными слез, и чем более сближается с человеком, тем более умиротворяет душу его и утешает святыми страданиями Господа нашего Иисуса Христа и безпредельным Его человеколюбием, и ум исполняет возвышенными созерцаниями: а) недомыслимой силы Божией, как он единым словом все из несущаго привел в бытие, б) безмерной силы, коею все содержит, всем управляет и о всем помышляет, в) непостижимой Святой Троицы и неизследимой бездны Божескаго существа и прочее. Тогда ум человека восторгается Божеским оным светом, и просвещается светом Божескаго ведения, сердце делается тихим и кротким, и обильно источает плод Духа Святаго - радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, любовь, смирение и прочее (Гал. 5, 22), и душа его восприемлет неизреченное веселие.

Слыша сие, св. Григорий Синаит пришел в изступление, изумляясь тому, что говорил преподобный Максим, и более не называл уже его человеком, но земным Ангелом.

ИЗ ЖИТИЯ СВЯТАГО ГРИГОРИЯ ПАЛАМЫ АРХИЕПИСКОПА СОЛУНСКАГО ЧУДОТВОРЦА

О том, что всем вообще христианам надлежит

непрестанно молиться.

Пусть никто не думает, братия мои христиане, будто одни лица священнаго сана и монахи долг имеют непрестанно и всегда молиться, а не и миряне. Нет, нет; все мы христиане имеем долг всегда пребывать в молитве. Ибо смотрите, что святейший Патриарх Константинопольский Филофей пишет в житии св. Григория Солунскаго. — Имел святитель сей друга возлюбленнаго, Иова по имени, человека простейшаго, но многодобродетельнаго, с коим беседуя однажды, владыка сказал о молитве, что всякому вообще христианину надлежит подвизаться в молитве всегда, и молится непрестанно, как заповедует Апостол Павел обще всем христианам: непрестанно молитеся (1 Сол. 5, 17), — и как говорит о себе пророк Давид, при всем том, что был царь, и имел попечение о всем царстве своем: предзрех Господа предо мною выну (Пс. 15, 8), т. е. всегда мысленно зрю Господа предо мною в молитве моей. И Григорий Богослов учит всех христиан и говорит им, что чаще надлежит поминать в молитве имя Божие, чем вдыхать воздух. Говоря это и многое другое другу своему Иову, святитель прибавил еще, что повинуясь заповеданиям святых, нам надлежит не только самим молиться всегда, но и других всех учить тому же, всех обще: и монахов и мирян, и мудрых и простых, и мужей, и жен, и детей, и побуждать их молиться непрестанно.

Слышавшему сие старцу Иову показалось это новым делом, и он начал спорить, говоря святителю, что молиться всегда есть дело только аскетов и монахов, кои живут вне мира и сует его, а не мирян, кои имеют столько забот и дел. Святитель привел новыя свидетельства в подтверждение сей истины и новыя неопровержимыя ея доказательства, но старец Иов не убедился и ими. Тогда святый Григорий, избегая многословия и любопрепирательства, замолчал, после чего каждый пошел в келлию свою.