Доброта наказуема

Он опять сжал в кулак ее волосы, намотал толстую косу на руку, открывая себе более удобный доступ к шее, уже и без того покрытой пятнами от его несдержанных поцелуев, и несильно тряхнул девушку.

Лида открыла глаза, полные слез, уперлась опять взглядом с ледяное марево, теперь подернутое туманной дымкой похоти.

- Хорошая девочка, - прошептал он, обдавая ее горячим дыханием, - сладкая такая, так бы и съел…

Лида почувствовала, как с нее грубо сдирают тонкие домашние штаны, жалобно треснувшие в талии, как жадные руки бесцеремонно исследуют ее бедра с внутренней стороны, как твердые пальцы раздвигают нежные складки, проникают внутрь.

- Сухая совсем, боишься?

Лида , не в силах говорить больше, судорожно закивала.

- А чего боишься? - пальцы замерли внутри, ледяной мутный взгляд внезапно опять уперся в ее лицо, - я первый что ли?

- Нет, нет!

Она отвернулась, не в силах сдерживаться, заплакала еще сильнее.

- Сколько? - Он вынул пальцы из нее, облизнул, причмокивая, опять полез вниз, врываясь , уже гораздо легче, чем раньше, надавливая, раздвигая. Подготавливая. - Сколько их было?

Он резко и больно двинул пальцами внутри нее:

- Ну?

- Один, только один, - всхлипывая прошептала Лида, не глядя на него.

Влад взял ее за подбородок другой рукой, не прекращая движений пальцами, уже в бешеном темпе загоняя их в нее, заставляя тело девушки давать неосознанную , нежелаемую физическую реакцию. Мокреть, выгибаться и даже чуть насаживаться на его руку.

- Точно один? - Он не отпускал ее лицо, с удовольствием наблюдая за быстрым мутнением темных глубоких глаз, за лихорадочным румянцем, залившим щеки.

Лида кивнула. Один. Да. Один только.

- Потом расскажешь, - приказал он, отпуская наконец ее подбородок и опять впиваясь в беспомощно откинутую шею грубо и безжалостно.

Он вытащил из нее пальцы, покрытые ее смазкой, понюхал, протолкнул ей в рот, заставляя облизнуть:

- А говоришь, не хочешь… Похоже , ошибся я. Ты - плохая девочка. А знаешь, что делают с плохими девочками, а?

Влад резко дернул ее на себя за бедра и вошел сразу на всю длину, заставляя беспомощную девушку выгнуться от неожиданной резкой боли.

- Их наказывают, котенок.

Он опять прихватил ее за косу,  навалился, полностью обездвиживая, и , не отводя бешеного жадного взгляда от ее искаженного от боли лица, толкнулся внутрь, глубоко и сильно.

Лида застонала, не в силах сдерживаться, слезы опять потекли к вискам, попадая в уши, теряясь в волосах.

Он был большой. Везде большой. Словно разрывал ее на две части своими бешеными толчками, двигаясь сначала спокойно и мощно, явно сдерживаясь, и постепенно усиливая и убыстряя движения.

Лиде оставалось только смириться, обхватить его талию ногами, чтоб облегчить себе боль, и стараться дышать глубже.

И надеяться, что это все скоро закончится.

Влад и в самом деле долго не продержался. Внезапно он выматерился, толкнулся пару раз уже совсем бешено, и кончил, придавив ее всей массой тела к кровати.

Лида попыталась выбраться, ощущая, как бок ей заливает горячая жидкость.

Она провела рукой, поднесла к глазам. Кровь. Открылась рана.

Влад пошевелился, тоже ощущая кровотечение, повалился на спину, лениво натягивая штаны.

-  Котенок, ты просто охуительна, - пробормотал он, поглаживая бедро свернувшейся калачиком девушки, - не плачь, в следующий раз кончишь. Я помогу.

Лида вздрогнула от этого недвусмысленного обещания. Следующий раз? Нет, нет, нет!

Она не вынесет больше, нет!

Она попыталась отползти от него подальше, но здоровенная лапища притянула ее обратно к твердому телу, прижала.

- Ты куда это собралась? Не, давай полежим. А потом посмотришь, че у меня там в боку.

- Кровотечение, - тихо и сухо ответила Лида, не пытаясь бороться и выскальзывать из его рук, бесполезно же. - Нельзя активно двигаться хотя бы пару дней. Рана открылась.

- О как! - рассмеялся Влад. - Ну че, тогда остается только минет и поза наездницы, а?

Лида прерывисто вздохнула и закрыла глаза.

Она в ловушке. В ужасной ловушке.

Глава 4

Влад прожил у нее в доме неделю.

На второй день он куда -то позвонил, и через час дом наполнился веселыми разгульными голосами его приятелей.

Таких же опасных на вид, грубых парней, как и он.

Все они бурно радовались его воскрешению, подшучивали, довольно беззлобно правда, над Лидой и обговаривали планы возмездия.

Лида, даже без ужаса, а просто с какой-то покорностью судьбе ( ну а чего уже ждать-то хорошего?), узнала, что Влад, оказывается, не просто Влад, а тот самый Расписной, про которого не знали в их городе разве что грудные младенцы.

И что она реально своей дурацкой благотворительностью развязала кровавую междуусобицу. Потому что  Влада хотели устранить по-тихому, но не получилось. Вернее, почти получилось, но Лиде приспичило бежать из больницы короткой, чтоб ее, дорогой в тот вечер.

И теперь Расписной и компания охотились на обидчиков, те, в свою очередь, умирать не желали, сопротивляясь изо всех сил.

Причем, Влад даже не знал, кто  именно из многочисленных доброжелателей его подстрелил.