Доброе утро

— Я связался со своими людьми и узнал, что ФБР собрало налоговые декларации губернатора. Затем позвонил людям из управления, но они держали язык за зубами. И тогда я поговорил с друзьями из сената штата, и они рассказали, что слушания в специальной комиссии запланированы на понедельник.

— Ну надо же! — воскликнула я. Мне было стыдно за свою ограниченность. Он в сто раз меня лучше, в сто раз.

— Тогда я позвонил в управление и спросил, в какой день на этой неделе они посылают команду из более, чем трех машин. — Он пожал плечами. — Короче. У меня было предположение, и проверка заняла около месяца.

Я смотрела на него, глубоко потрясенная. Может, если я стану к нему прислушиваться, я тоже однажды получу Пулитцера.

— Я понимаю, — сказал он. — Никого не волнует, сколько времени требуется для того, чтобы делать эту работу. Но я здесь не для того, чтобы читать по суфлеру. Я репортер. Я умею делать мою работу. И я хотел, чтобы ты это увидела.

Да, я увидела. И я опять перед ним преклонялась. Пусть он индюк. Заноза в моей заднице. Майк Померой — бог новостей.

— Прекрасный сюжет, Майк, — сказала я, стараясь быть не слишком восторженной. В конце концов, теперь ведь я знала его со всех сторон. — Больше, чем прекрасный сюжет. И у нас прекрасная передача. Это был… жесткач… Но красиво получилось!

Он засмеялся:

— А ты странная, фанатка!

Мы подошли к минивэну. Джо уже упаковал оборудование и пошел стрельнуть сигарету у кого-нибудь из Си-би-эс. Мы высунулись из салона и наблюдали за продолжающимся цирком. Правда, теперь там уже не было так интересно. Когда выброс адреналина закончился, я стала чувствовать прохладу утреннего горного воздуха. Я поражалась, что мой телефон практически молчал. Интересно, сколько новостных программ освещали наш репортаж о задержании Уиллиса в прямом эфире? Репортаж, который провел Майк.

Я украдкой взглянула на своего ведущего. Он казался расслабленным и немного самодовольным — теперь, когда смотрел, как молодые репортеры суетятся, чтобы наболтать всякой ерунды в прямом эфире. Я улыбнулась. Майк Померой, может, и постарше других тележурналистов, но это говорит лишь о том, что он был впереди на несколько световых лет, когда проявился его талант.

Вероятно, я бы тоже могла позволить себе быть немного самодовольной. В конце концов, я поступила правильно, поставив на него.

Майк снова заговорил:

— У меня есть внук, — сказал он. — Видела фотку?

— Угу.

— Его зовут Александр. Моя дочь живет в Верхнем Вестсайде с мужем и сыном. Я не видел их с тех пор, как меня уволили из «Ночных новостей».

Я застыла от неожиданности.

— Сначала мне было стыдно, — сказал он. — А потом, когда вернулся на телевидение… я сделал все, что мог, чтобы получилось… вот так.

Если бы он предстал передо мной совершенно голым, я, наверное, не была бы так шокирована.

— А если по правде, — продолжал он, — я испортил отношения с моими детьми задолго до того, как меня уволили. Меня дома никогда не было, а если был, я непрерывно говорил по телефону или смотрел телевизор.

Я глубоко вздохнула. Это так знакомо!

— Мой брак потерпел крах, — сказал он. — И второй тоже. Сама знаешь, как это бывает.

— Нет, — ответила я. — Я никогда не была замужем.

— А, ну тогда ты еще хуже меня. Я знаю, ты бы ночевала на работе, если бы могла.

— Да, там больше экранов, — печально улыбнулась я.

Но Майк не улыбался.

— Хочешь, я скажу, что тебя ждет: ты останешься ни с чем. Именно так было со мной, когда появилась ты.

Это было как удар под дых. Я посмотрела ему в лицо, но он избегал моего взгляда.

— В общем, что я хотел сказать… спасибо. — Он кивнул и поднял на меня глаза.

— Подожди-ка, — робко сказала я. — Ты сказал мне что-то приятное?

— Я же говорил, что иногда бываю добродушным.

И я увидела настоящую улыбку Майка Помероя. Не гримасу, которую он корчил, когда мы просили его быть веселым, а настоящую улыбку. Она была немного кривая, но очень привлекательная. И прекрасно шла к его седым волосам и резкому голосу. Неожиданная, но такая радушная.

Я зябко повела плечами.

— Ну так что, поехали домой?

Он схватил свою куртку со спинки пассажирского сиденья и накинул мне на плечи.

— Конечно. Я позову Джо.

Я сморщила нос. От куртки сильно пахло дичью.

— Майк, — заныла я. — Ведь ты в этой куртке стреляешь фазанов?

* * *

В здании Ай-би-эс нас приветствовали как солдат, вернувшихся с войны. Я удивилась, что нас не встречали на площади с цветами и оркестром. Эрни был, кажется, единственным, кого не так уж взволновал наш прямой эфир. А у меня было такое хорошее настроение, что я даже ничего не имела против сюжета о флюгерах.

Опьяненная нашей победой, я поднялась в офис Джерри, чтобы посмотреть рейтинги.

— Ну и как? — спросила я его.

— Ничего… страшного, — ответил он.

Черт побери, это была правда — страшного ничего не было. Рейтинги были просто супер.

— И что это нам дает?

— С этим рейтингом… — Он постучал карандашом по бумаге. — Год. Довольно спокойной жизни.

Я хихикнула. И сама себя шлепнула по губам. Я это сделала! То есть, хм, Майк это сделал. Но ведь Майк — это моя идея, так что…

Джерри покачал головой.