Добродетель 05.11.2008

Нормальная, несколько заурядная жизнь обаятельного буржуазного принца. Перелом наступает в 1206 году, когда Франческо исполняется двадцать пять лет. Он опять видит сон и слышит призыв к строительству храма. Наутро он берет из кассы отца деньги, со склада — несколько тюков лучших материй и относит все епископу. Этого уже Пьетро Бернардоне не выдерживает: он обвиняет сына в воровстве и вызывает в суд. Епископ, уже принявший пожертвование, попадает в сложное положение. Вызванный на публичное разбирательство, он отказывается от подношения Франческо на том основании, что благое дело не может быть основано на нарушении права собственности, то есть — преступлении. Отец в ярости: он и так потакал всем прихотям сына, угрохал кучу денег на его причуды, но все должно иметь пределы. Никаких особых репрессий против Франческо, однако, предпринимать не собираются, отец лишь требует вернуть то, что у него взято без спросу. Но Франческо поступает довольно решительно. Он отказывается от всего, снимает с себя все одежды, оставшись абсолютно голым посреди площади, заполненной народом, и отрекается от отца и матери. Некоторые авторы, правда, сообщают, что под одеждой у него была власяница, им себе оставленная в качестве нижнего белья, но на фресках в Капелле Арена в Падуе, приписывавшихся Джотто, событие изображено именно так: святой Франциск — а именно с этого момента Французик превращается в святого Франциска — голый стоит посреди толпы и кто-то из сердобольных горожан окутывает его плечи простым темным плащом. Потом Франческо нищенствует, выпрашивает у всех камни в качестве милостыни, потом к нему присоединяются двое единомышленников, он основывает братство миноритов, слава его растет, он встречается с папой, со святым Домиником, со многими важными персонами, едет проповедовать маврам в Испанию, едет с крестоносцами в Египет, там спорит с видными деятелями ислама, имеет закрытую аудиенцию у султана, совершает множество чудес, имеет много видений, вводит в обиход стигматы, проповедует людям, птицам и цветам, в общем, — основывает францисканство, означающее окончательный переход от Темных веков к развитому Средневековью. Определяет европейское мышление вплоть до сегодняшнего дня. Но кульминацией его жизни становится сцена на площади, тщедушное белое тело, очень голое, беззащитное, среди жадной любопытной толпы.

В этой сцене, на которую мы смотрим сквозь толстенное стекло времени, удивляет то, сколь прозрачна на самом деле плотность тысячелетия. Она как-то резко отчетлива и современна, эта сцена, гораздо более отчетлива и современна, чем последующее житие святого Франциска, чем жизнь Абеляра, Арнольда Брешианского, Иоахима Флорского, даже более близких нам по времени Савонаролы или Терезы Авильской. Она очень сильно похожа на финал «Теоремы» Пазолини. То есть, конечно, «Теорема» похожа на нее, но отречение святого Франциска представляется с такой же визуальной четкостью. Это могло бы сейчас произойти в Милане, Нью-Йорке, Москве. Могло бы, но не происходит.

Быть может, магия приближенности этого эпизода из жизни Джованни Франческо Бернардоне к нашему времени заключается в том, что он — первый представитель скромного обаяния буржуазии, отказывающийся от своей буржуазности. Восемьсот лет назад случилась победа, как говорил Томас Манн, «влажного очажка» над маленьким буржуа, победа, обернувшаяся чудом добродетели. Добродетели отказа в эпоху накопления. Одно только настораживает — отказываться можно, только когда имеешь, когда «стыдно быть бедным». Когда же бедным быть не стыдно, отказываться не от чего. Так не является ли отказ просто соблазном?

Keep smiling

Офисные добродетели

Людмила Сырникова  

Главная добродетель среднего класса — добродетель совсем не хитрая. Заключается она лишь в том, чтобы быть средним классом. Быть тем, чего, по общему мнению, нет. Или почти нет, но оно вот-вот должно появиться, только все никак не появится. Быть основой экономики цивилизованного государства. Быть как на Западе. Быть как у людей. Быть самой широкой целевой аудиторией. Быть основной группой налогоплательщиков, которые за свои же собственные деньги имеют право. Быть главной политической опорой действующей власти, которая эту власть сама выбрала и сама же не переизберет, если что. Быть теми, с кем считаются. Быть наиболее страдающим от финансового кризиса сегментом. Быть наиболее тонкой (в России) прослойкой. Быть надеждой и опорой, но все же в большей степени надеждой.