Добро Пожаловать В Ад

— Никак нет, не нужин! — с заметным кавказским акцентом отчеканил солдат. — Разришите идти?

— Идите. — Козырнул офицер.

Перемахнув снежный гребень, солдат на бегу обернулся. Взвод после минутной передышки по- прежнему, черной гусеницей полз по белому полю, и пурга давила еле слышные в ней команды:

— Р-раз… Раз… Раз, два, три!..

_______

Дисбат, «дизель» — дисциплинарный батальон.

* * *

В слесарке было тепло и по-домашнему уютно. Стены ее, побеленные лет десять назад, украшали ветхие, еще советских времен, плакаты по технике безопасности. На деревянных полках лежали всевозможные запчасти, валялись мотки провода и известные одним электрикам приборы.

Рядовой Сумин сидел за столом, млея от тепла раскалившегося калорифера, и перематывал медную бобину двигателя. Не так давно электродвигатель приводил в действие несколько грудных мишеней на стрельбище, но какой-то умник, стреляя из подствольного гранатомета, умудрился перебить осколками кабель. Вместе с кабелем, от короткого замыкания, мотор приказал долго жить.

Работал Саша Сумин один. Дедок-пенсионер, в помощь которому он и был приставлен командирами, дремал на лежанке, выводя носом такие замысловатые трели, что его самого тянуло в сон.

Затрезвонил на тумбочке телефон. Сняв трубку, Сумин привычно представился.

— Говорит подполковник Затеин, — услышал он бас своего непосредственного начальника, заместителя командира полка по тылу. — Время 13.10. Ровно через пятьдесят минут ты должен быть при полном параде в штабе полка.

Трубка запикала. Вдаваться в подробности неожиданного приглашения подполковник Затеин не пожелал.

* * *

Дверь загромыхала железом. Приподняв голову от нар, старшина Максимов покосился на вход. Там торчала тощая фигура первогодка в висевшем мешком обмундировании. Автомат с примкнутым штыком клонил щуплого новобранца на бок.

Вообще по уставу, когда в камеру входил часовой или, тем более, старший по званию, арестованный обязан был немедля вскочить, вытянуться в ниточку и отрапортовать, кто он и по какому случаю здесь пребывает.

Но старшина счел ниже достоинством строиться перед «молодым» и продолжал давить нары.

— Встать!

Он поднялся на локте, обнаружив около часового начальника «губы» прапорщика Килина и лениво спустился.

— Выходи в коридор.

Криво усмехнувшись, Максимов прошел мимо, задев плечом низкорослого прапора.

Камера за спиной закрылась.

* * *

Прапорщика Килина срочники боялись и встречи старались избежать. Попасть в его владения считалось худшим наказанием, потому как под чутким руководством служаки, который пятерней запросто сминал в блин солдатскую кружку, ломались даже нагловатые «старики» и пахали наравне с молодыми товарищами по несчастью.

Он вошел вместе с худощавым майором, у которого на рукаве кителя краснела повязка: «дежурный по штабу».

Кошкин и Турбин соскочили с нар и построились.

— Что, бойцы, головенки бо-бо? — смешливо спросил прапорщик. — Ничего, у нас здесь как в лазарете. Любую хворь лечим.

— Это потом, — оборвал его майор и выдал ремни. — Приводите себя в порядок.

В коридоре уже стоял понурый Вадик Коновалов и с ним рослый старшина в ушитой донельзя форме.

— За мной, шагом марш!

Глава четвертая

Дежурный офицер провел их в приемную. На стульях, составленных вдоль стены, смиренно дожидались аудиенции еще шестеро.

— Присаживайтесь пока.

Майор, постучав, вошел к Васнецову.

Не успела полированная дверь за ним затвориться, сидевший около окна — лица его, затененного лучами солнца, Юра не рассмотрел — голосом лейтенанта Черемушкина пообещал:

— Ну, орелики, вернемся в роту…

Чем закончится их возвращение в родную казарму, лейтенант в красках расписать не успел. Майор ужом выскользнул в приемную:

— Заходите. Вас ждут.

Нерешительно войдя в начальственный кабинет, солдаты разом поникли, не решаясь смотреть на сидевшего за столом Васнецова.

Некоторых из них Юра знал. Слева, теребя в смуглых руках шапку, стоял повар Мавлатов. Дагестанец, он только в армии выучился сносно разговаривать по-русски, умел великолепно готовить, за что сразу попал служить в офицерскую столовую. Поговаривали, что недавно его поймали за руку. Не доложил в котел мяса, и попытался сбыть его гражданским. Шуму было много, после чего Мавлатова турнули из поваров обратно в роту.

Сразу за ним понуро изучали рисунок настеленного на полу линолеума земляки-петербуржцы из третьей роты, оба спортсмены, бравшие призовые места в силовых многоборьях. Силу они испытывали не только на гирях и турнике. Не так давно, наводя в роте «порядок», поколотили шкодившего стукача, а тот, в свою очередь, сдал обоих с потрохами замполиту…

— Товарищ полковник… — Черемушкин вскинул ладонь к головному убору.

— Отставить, — отмахнулся полковник. — Ты, лейтенант, немного обожди в коридоре. У нас будет разговор особый… А вы садитесь, что застеснялись?.. Кто из вас вчера употребил алкоголь?

Юрий невольно вздрогнул и вспотел. Казалось, испепеляющий взор командира полка застыл именно на нем.