Добро пожаловать в ад

     Я пробирался вперед, используя как прикрытие каждый куст. Вдруг, сквозь просвет в зелени, я увидел троих сидящих на корточках боевиков. Я распластался на земле и замер. Затем осторожно, сантиметр за сантиметром, поднял голову и, не спуская взгляда с «бородачей», наставил на них автомат. В следующую секунду дал длинную очередь. Все трое упали и лежали не шевелясь. Выждав минуту, я выстрелил в крайнего справа. Он был мертв. Стреляя во второго, я увидел, как третий рванулся в сторону, на ходу разворачиваясь и посылая в меня очередь. Мне показалось, что пули летят прямо в лицо. Было очень сложно не зажмуриться и не ткнуться в землю, а продолжить стрельбу на добивание. Я попал в него, но для верности расстрелял весь магазин в уже мертвое тело.

      Спрятавшись в кустах, я с трудом восстановил дыхание и решил, что теперь было бы лучше двинуться в противоположную сторону.  Было очень сложно выяснить, что происходило. Мимо меня пробежал Симонов. За ним гнались несколько боевиков. Я глубже присел в кустах и приготовился к стрельбе.

     Когда "чехи" оказались на линии огня, я ударил по ним длинной очередью. Выбравшись из кустов и выпустив очередь в бородатое лицо, по широко открытым глазам, я побежал вслед за Симоновым.

     Я бежал по тропинке, готовый в любой момент залечь и открыть огонь. Наткнулся на лежащего Симонова. Одна его щека была прижата к земле, глаза широко открыты, а в горле чернела дыра. Не трогая труп, я пошел дальше.

     Следовало быть более осторожным. Я крался вперед уже медленнее, постоянно останавливаясь и оглядываясь вокруг. Перед тем, как выйти на открытый склон, я опустился на колени и разглядывал пространство впереди сквозь ветки.

      Уходившие в сопки боевики, оборачиваясь, торопливо, не прицеливаясь, стреляли, все шире и шире разбегаясь по "зеленке".

     Подошла воздушная поддержка. Четыре «горбатых» в пять заходов НУРСами полностью очистили сопку о «чехов».

     Командиры взводов, которым удалось выйти из боя живыми, собирали уцелевших солдат, пересчитывали их, выясняли потери.  Последствия боя выглядели страшнее, чем было в действительности.  Но чтобы разобраться в этом требовалось время.

     Но не успели мы отойти к «вертушкам», как сообщили, что 2-я МСР не возвращается. 2-я искала свой третий взвод, полностью состоящий из контрактников, который должен был находиться на блоке с восточной стороны села. Уже несколько часов со взводом не было связи.

     Вытянувшись в цепь, подразделения двигались на запад. Обогнули невысокую гряду, за которой виднелись желто-серые крыши домов среди зелени. Село словно вымерло.

      На восточной стороне села чуть в стороне от тропы громоздились большие валуны. Рядом с ними я увидел солдат, раздетых и разутых.  Безоружные они лежали неподвижно. Лица были изуродованы до неузнаваемости, у многих отрезаны уши. Среди тел выделялась фигура лейтенанта Семенова. Я часто выпивал с ним. Сейчас, вместо озорных глаз в его глазницах торчали две автоматные гильзы.

     Мы находили бойцов, чьи рты были забиты камнями. У каждого оказалось перерезано горло. Но крови было мало, она лишь немного залила грудь каждому трупу. У многих солдат были вырезаны языки и отрублены кисти рук. Нашли солдата, рядом с которым лежали его вырезанные внутренние органы.

     Погибших несли на плащ-палатках, меняясь поочередно. Бойцы шли молча, подавленные увиденным.

     Трупы солдат сложили рядом с «бортами». Осторожно и бережно собрали из карманов мертвых все патроны. Каждый из них должен был найти свою смерть.

     Один из контрактников отошел и заплакал, бормоча, что русские слишком мягки, слишком добры, слишком беззлобны.

     Как выяснилось позже, преследуя группу боевиков третий взвод нарвался на засаду.

     Я видел, как приземлялся «борт» с погибшими бойцами. На взлетке были разложены носилки.

     Выключенные двигатели «борта» заглушились не сразу. Из-под еще неоткрытой двери капала кровь. Опознать останки бойцов было очень сложно.

     С этих смертей все и началось, потому что я решил: хватит воевать непонятно зачем. Я объявил свою собственную войну. Я внезапно понял, что готов убить любого - другого выхода у меня уже не было.

                                                   2

     Уже два дня подряд с 20.00 до 22.00 «чехи» обстреливали аэродром.

     Утром в 6.00 моя разведрота совместно с 5-й МСР налегке пошло на прочесывание высот, с которых велся обстрел.

     Началась операция с марша. По сторонам от дороги, по которой двигалась рота, не исключались засады. Поэтому солдаты вынуждены были беспрерывно вести круговое наблюдение. Я поставил перед каждым разведчиком конкретную задачу, установил режим передвижения и сектор ведения огня.

     Поднялись напротив аэродрома. Первая группа взошла на самый хребет, а моя рота цепью растянулась по склону.

     Солдаты шли медленно, постоянно останавливаясь и внимательно оглядывая заросли. Они не перекликались между собой, стараясь идти так, чтобы видеть соседа справа и слева.

     Через два ущелья обнаружили домик, около которого были свежевырытые окопы и стрелянные гильзы. Копоть на них свидетельствовала о недавнем их использовании.

     Я получил приказ продолжить прочесывание.