Читаем Добро пожаловать в ад полностью

Записка на двери исчезла, не осталось даже следа скотча, которым ее приклеила Кара. Я постучал по шершавому дереву костяшками пальцев и принялся ждать. Открывать мне не спешили, к тому же я не слышал, чтобы наверху кто-то двигался. Подождав, я снова постучал — с тем же результатом. Звонка на дверях не было — просто странного вида ручка и самый простой замок. Не удержавшись, я слегка подергал за ручку, но дверь и не подумала открываться. Сынок Джефферсона явно получил мою записку, однако ему и в голову не пришло дождаться меня. Возможно, он был заинтригован моим визитом куда меньше, чем предполагала Кара Росс.

Повернувшись к двери спиной, я глубоко засунул руки в карманы и ссутулился под пронизывающим осенним ветром. Чуть дальше впереди виднелся пруд, которым я любовался еще днем. Сейчас, когда по нему пробегал ветер, черная поверхность его покрывалась зябкими мурашками. Погрузившись в свои мысли, я как раз разглядывал его, когда краем глаза заметил в беседке темную человеческую фигуру.

Конечно, света в беседке не было, однако в лунном сиянии можно было без труда различить силуэт человека. Это явно был мужчина — он сидел на скамейке, привалившись спиной к чудесной кованой решетке замысловатой работы, на которую я обратил внимание еще утром, и которая в беседке заменяла стены, сидел так же неподвижно и молча, как чучело, красовавшееся у входа в амбар. Заметив его, я слегка напрягся, наверное, потому, что в таком тихом и уединенном месте человеческое присутствие да еще в темноте невольно вызывает опасения. Потом мне вдруг пришло в голову, что этот мужчина — наверняка сын Джефферсона. Живи я в таком месте, я бы тоже с удовольствием просиживал у воды все вечера напролет. И беседка, и сам пруд отстояли от амбара на какую-то сотню футов, мне даже показалось странным, что он не услышал, как я подъехал и как потом громко стучал в его дверь, впрочем, возможно, ветер просто относит звуки в сторону. Решительно шагнув в темноту, я отыскал усыпанную гравием дорожку, ведущую к беседке, и двинулся по ней, осторожно ступая и глядя под ноги, чтобы не упасть.

К тому времени, как я дошел примерно до середины дорожки, я уже смог разглядеть, что мужчина сидит спиной к пруду, иначе говоря, лицом ко мне. Тогда он не мог не видеть меня, когда я стоял у дверей, и тем не менее не произнес ни слова, не окликнул меня… Получается, все это время он просто сидел и смотрел, как я стучусь? Поначалу я намеревался окликнуть его, когда подойду к беседке, но потом передумал. То, как он вел себя, было по меньшей мере странно, а вокруг стояла такая тишина, нарушить которую я почему-то не смог. Что-то подсказывало мне, что этого делать нельзя. Поэтому, вместо того чтобы окликнуть его, я просто пошел к нему.

Дойдя до беседки, я поднялся по трем ступенькам, которые вели в нее, и оказался прямо перед ним. Теперь я мог разглядеть, что на мужчине были джинсы и толстая фланелевая рубашка; густые темные волосы падали ему на плечи и закрывали лоб, некоторые наиболее упрямые пряди лезли в глаза, лицо пряталось в тени. Мужчина низко опустил голову, подбородок его был прижат к груди, но широко раскрытые глаза смотрели вверх, прямо на меня. Позади него на перилах стояла бутылка, мне показалось, это было виски, сорт я не разглядел, но жидкости в бутылке оставалось только на донышке. Я уже открыл было рот, чтобы поздороваться, когда заметил револьвер.

Он лежал на скамейке возле него, но рука мужчины сжимала рукоятку, и хотя я не слишком хорошо видел в темноте, однако сразу же заметил, что палец его лежит на спусковом крючке. Дуло револьвера смотрело на меня, но мужчина словно и не думал поднять его. Я осторожно шагнул к нему и перевел взгляд с дула револьвера на пустые темные глаза, которые разглядывали меня без малейшего проблеска любопытства или вообще какого бы то ни было чувства.

— Мой отец мертв, не так ли? — Голос у него был таким же безжизненным, как и взгляд.

Мне потребовалось сделать немалое усилие над собой, чтобы оторвать взгляд от дула револьвера и посмотреть ему в глаза.

— Да, — кивнул я. — Он мертв. Именно это я и приехал вам сказать.

Рука, в которой был зажат револьвер, слегка шевельнулась, и дуло его уставилось мне в грудь — теперь между мною и револьвером оставались какие-то жалкие шесть футов. Как раз такое расстояние, когда умение стрелять или меткость уже не имеют никакого значения, поскольку промахнуться попросту невозможно. Даже если бы бутылка с виски, стоящая у него за спиной на перилах, изначально была полна до краев, шансов у меня не было. Я мог смело считать себя без пяти минут покойником — нажми он на спусковой крючок, и мне конец.

Я замер, стараясь не шелохнуться. Во рту у меня мгновенно пересохло — с такой же скоростью, наверное, просыхает песок в пустыне после случайного дождя, сердце, сжавшись на мгновение, вдруг подпрыгнуло вверх и застряло в горле. В висках стучала и билась кровь, пальцы на руках почему-то свело, а ноги вдруг задрожали и подломились, словно я пробежал несколько километров.

Перейти на страницу:

Похожие книги