Добро пожаловать на Марс!

Секунду послушав, Дольф согласился с ней.

— Интересно, что это значит?

— Ты ведь только что говорил, что нам еще почти год до зимы? Значит, сейчас еще только начало осени. Марс — небольшая планета, и здешние ветры должны меняться резко со сменой времен года. Так что, я думаю, это лишь начало таких перемен.

— Наверное, ты права, — Дольф шагнул к иллюминатору и взглянул наружу, — Посмотри, какой несет песок! Он становится гуще буквально с каждой минутой. Это плохо.

Наннет кивнула.

— Если спросишь меня, — ответила она, — то неделя будет долгой.

9. Долгая буря

Наннет оказалась права. Вечерняя песчаная буря была лишь на полчаса дольше обычного, но уже утренняя растянулась на час, и всю неделю положение неуклонно ухудшалось. К концу недели лишь около часа в полдень (и, очевидно, такой же час в полночь) воздух был тих и прозрачен. Стало ясно, что иллюминатор скоро заметет, а может, и весь их дом.

Единственная надежда была в том, что ветер дул лишь в одном направлении — с юга. Дольф долго думал и рассуждал, пытаясь понять, почему это так — ведь на Земле зимние ветры дуют как раз с севера, — потом заявил, что понял, в чем дело.

— Все это прекрасно, профессор, — с серьезным видом кивнула Наннет, — но я все равно не поняла, почему ветер все-таки с юга.

— Да потому, что один марсианский полюс теплее экватора! — воскликнул в сердцах Дольф, — Надвигается зима, а зима на Марсе не такая, как у нас, на Земле, — Он начертил круг, — Вот смотри, Марс зимой. Ветер дует от одного полюса к другому вплоть до стратосферы. И так будет продолжаться до следующего равноденствия. И дуть ветер будет с юга на север, но никак не обратно.

Несколько секунд Наннет молча думала.

— Ладно, в этом есть смысл, — наконец, заявила она, — Но мне не нравится это, Дольф. Если ветер все время дует с холодного полюса чуть ли не целый год, то здесь станет холодно.

— Конечно, — кивнул Дольф и взял ее за руку, — Послушай, Наннет, мы уже знали об этом. Мы знали это еще до того, как покинули Землю, просто не знали — почему так происходит. Даже в полдень температура здесь не станет подниматься выше точки замерзания, или, самое большее, дойдет до десяти градусов, и будет все время дуть ветер. Но здесь мы обнаружили то, что не ожидали и не могли предсказать на Земле — сок лишайника. Если с ним все будет нормально, то нам не станет слишком холодно, и мы выживем.

Наннет вдруг прикрыла глаза и медленно покачала головой.

— В чем дело, Нэн? — спросил Дольф.

— Дольф, Дольф, Лишайники же будут засыпаны песком. Может, они уже засыпаны! И зимой они умирают — мы же видели это с Земли!

С секунду Дольф стоял, потирая лоб.

— Это верно, — ошеломленно сказал он, — Это верно… Нэн, мы должны выйти.

— В такую бурю?

— Да. У нас нет выбора. Мы еще успеем откопать их с подветренной стороны дома — в «тени», о которой ты говорила. Но нужно спешить, пока не навалило слишком много песку. Мы должны забить лишайником весь навес, иначе погибнем.

— Хорошо, — сказала Наннет, — Тогда передай мне бутылку с соком, Дольф.

— Сейчас не время…

— А мне наплевать. Я не выйду в бурю без этого сока. Если я сделаю это, то мы оба можем не вернуться.

Молча, ничего не говоря и не пускаясь в спор, Дольф привел в действие пресс.

Несмотря на их опасное положение, он не мог удержаться от смешка, увидев выражение, которое появилось на лице Наннет, когда эликсир начал действовать. Если и у него было такое же лицо, то не удивительно, что Наннет встревожилась во время его первого эксперимента.

— Вау! — воскликнула она. — Да это просто великолепно! Я не верю, как нечто подобное может быть ядовитым.

— Надеюсь, это не станет нашей знаменитой последней фразой, — хмыкнул Дольф, — Но у нас нет выбора. Теперь мы не сможем прожить без него. Давай одеваться, а то песок с каждой минутой становится все глубже.

В течение полуденного затишья им удалось достать из-под песка несколько бушелей лишайника, прежде чем буря загнала их в дом. Проделав дополнительные опыты, Дольф убедился, что одного глотка сока хватает, чтобы поддерживать его весь двадцати пятичасовой день, а большая доза почти не продлевает действие, так что является зряшной тратой и расточительством. Однако, они не упускали периоды затишья, чтобы увеличить свои запасы лишайника, потому что, как верно напомнила ему Наннет, когда начнется зима, лишайников не будет много месяцев.

Все остальное время они думали, чем бы заполнить долгие часы. У них было еще много дел, чтобы обеспечить себе будущее, но большую их часть невозможно было делать, пока длится буря. Поэтому Наннет приняла собственное, вначале полушутливое предложение вести дневник. Сначала в нем нужно было много чего написать, но постепенно темы исчерпались, и записи становились все короче. Но она не бросала его, так как в этом было одно неоспоримое преимущество — он одновременно исполнял роль календаря.