Добро пожаловать!

"Так он случайно прихватил чужие души?"

"Не знаю, ученик", - мысленно пожал плечами учитель, - "Я в странниках не специалист".

Это утверждение я комментировать не стал, я ведь тоже не специалист в странниках.

"Так, что было дальше? Он как-то родился с четырьмя душами. Одна его и три чужие. На вид и не скажешь. Вполне нормальный парень", - я попытался припомнить о нем что-нибудь особенное, эдакое, но кроме его криволапости (вернее, криворукости, которая выражалась в плохом почерке) ничего припомнить не смог. "Нормальный, умный, веселый, грубый, но для того времени и для его военной должности это ожидаемое явление. Учитель, вы ничего не путаете?".

"Нет, ученик. Ты тогда еще не умел смотреть. Да, ты и не увидишь странников. Других всех ты уже умеешь различать, даже виэнов, но подобные себе для тебя так и останутся загадкой, пока ты не достигнешь понимания".

Ох, как меня достали с этим пониманием. Из-за этого я поселился в углу, из-за этого до сих пор не прибил Варана, из-за этого я люблю Амели. Но высказываться про понимание, даже мысленно, я не стал. Не время, да и не задача. Учитель и так все знает.

"Так что было дальше? Куда он эти все души дел?".

"Между прочим, ты тоже должен это знать", - упрекнул меня наставник. - "Передачу мы оба смотрели".

"Какую такую передачу?", - что-то в моей голове не вязалась Македония восемьсот какого-то года и передача.

"Да по телевизору", - говоря об очевидном, учитель как-то пощекотал мою душу. - "Вспоминай, про вашу письменность".

"Какую письменность?", - здесь я уже вообще ничего не понимал. - "Да о чем речь?"

Перед моим мысленным взором замелькали кадры "повтора" передачи. Какой-то там документальный фильм с рассказом о Кирилле и Мефодии.

"Да, там говорилось о глаголице, которая так и не найдена. Все на уровне предположений, о глаголице, о развитии славянской культуры, о всяких там гонениях, запрещении богослужений на определенных языках и многом другом. И в чем дело?".

"Так Мефодий в миру считался Михаилом".

"Я помню, что точное имя так и не было установлено. Ведь не доказано, что Мефодий и был Михаилом", - благодаря памяти учителя на эту передачу, я мог ее пересказать дословно.

"Считай, что доказано", - хмыкнул Великий Воин Гада.

"Хорошо, тот Михаил был, вернее, стал Мефодием. Придумали они кириллицу, в смысле глаголицу. Ходили по разным местам, перевели церковные книги, их ученики создали кириллицу. И что? При чем здесь дополнительные души?", - мне очень нравилось говорить с учителем. Это позволяло не думать о Варане.

"Ученик, ты о ком думаешь о Варане или об Амели? Если о Варане, то не любишь девушку. Поверь мне", - когда мы так плотно общаемся с наставником, ведем диалог, то он слышит даже не высказанные и почти не продуманные мысли, своего рода наметки и мысленные ощущения. Такой вопрос заставил меня думать об Амели и Варане. Учитель понял, что добился своего и продолжил рассказ о Мефодии. "Хммм, Жека, ты никогда не думал отчего некоторые люди могут создавать и продвигать нечто новое? Я говорю и о поэтах, и о писателях, и о ваших ученых".

"Они талантливы", - ответ-то очевиден.

"Очевиден, но не информативен", - посмеялся учитель. - "Это опять-таки шаблон мышления, ученик. Есть теория, что талантливые люди вкладывают свою душу в свои произведения".

"Это и так известно", - я пожал плечами, ничего нового учитель мне не сказал.

"Но это не только фигуральное выражение, Жека. Чем больше или существеннее открытие, произведение, тем больше души надо вложить".

"О!", - кажется до меня дошло, что хотел сказать учитель. Он намекал, что Михаил вложил в создание этой глаголицы свои-чужие души.

"Я не намекаю, я прямо говорю", - отчего-то обиделся наставник. - "Если я захочу тебе намекнуть, то так и сделаю".

"Но это правда?"

"Правда, конечно. Каждой культуре, пошедшей по пути другого алфавита, а значит и другой культуры, была подарена душа. Ты и сам можешь судить, как культура русских отличается скажем от английской", - я поморщился, услышав слово "английской". Наставник прилюбил многое английское. Особенно ему нравились их фильмы. Великому Воину Гада доставляет неслыханное удовольствие английский юмор. Вот этого я понять не могу.

От полученных сведений у меня закружилась голова. Надо все обдумать.

"Балбес, - рыкнул наставник, - глаза открой".

Голова у меня закружилась от того, что я с кем-то дрался и получил по виску чем-то острым. "Это как же я?", - знаете, похоже на то, как проснулся вдруг не дома, а в чужом незнакомом месте. Доля секунды стоила мне ранения в ногу, но в тоже время подарило возможность очнуться и поверить в происходящее.

Эндер и Варан тоже сражались. Противников было шестеро. Вот здесь я развернулся. Спасибо, Лону, пригодился еще один его подарок. Трое вышли из строя, еще двоих убил Варан. А вот Эндер оказался поумнее нас обоих, он смог оглушить противника.