Добро из зла

Они уже покинули центр города. Огромные блистающие башни остались за спиной, далеко внизу потянулись все уменьшающиеся в высоте жилые кварталы. Вот-вот покажется прямо по курсу обрыв горного плато — там, на самом кончике далеко вынесенного острия, располагался особняк Шни. Когда-то — одна из приграничных крепостей Атласа, принадлежавший семье Шни, он перекрывал удобный путь с равнин, но уже давно утратил свое предназначение: границы раздвинулись дальше и отдаленный кремль слился с разросшейся столицей. Крепостью он, впрочем, быть не перестал — у семьи Шни было много врагов.

— И я старше ее на шесть лет, — закончила Нира, тщательно контролируя голос. Плевая задача, если ты обладаешь абсолютным контролем над голосовым модулятором.

— Я помню тебя другой, — задумчиво протянул генерал.

Нира улыбнулась, прекрасно зная, что Айронвуд разглядит выражение ее лица в отражении стекла иллюминатора.

— В последний раз вы обращали на меня внимание четыре года назад, когда папа начал работу над созданием Пенни. Да и тогда вас больше интересовали мои ТТХ, а не я сама.

В его ответе чувствительные сенсоры андроида уловили слабый отблеск вины, которую, впрочем, признавать вслух явно не собирались:

— И все же ты была другой. Более… человечной. Почти как Пенни — любознательной, живой, улыбчивой… и такой же странной.

На принятие решения ушла секунда — огромный срок, учитывая ее вычислительные мощности. Генерал был важен, у него было место в том будущем, которое она видела — с ним стоило попытаться установить хорошие отношения. Сменив социальные протоколы, Нира развернулась к собеседнику, скрестила ноги на сидении и открыто улыбнулась, создавая ямочки на щеках:

— Вот примерно такой?

— Да, — после долгой паузы ответил сбитый с толку генерал.

— Я оставляю эту модель поведения для отца и… — ее улыбка потускнела. — И сестры — раньше.

Она виновато развела руками.

— Никто в Институте не знает, что я "почти настоящая". Для всех — я просто передовой андроид, крутой и мощный, но все еще просто машина. Людям спокойнее, когда я веду себя как робот. Так им привычнее, а значит — спокойнее. Пока единственными, с кем я общалась, были папа и сотрудники его лаборатории, все было в порядке, но потом я выросла, мне стал интересен мир за границами четырех комнат…

— Не помню, чтобы я подписывал разрешение, — нахмурился Айронвуд.

— Вы не подписывали, — легко согласилась Нира. — Но мы с вами оба знаем, кто контролирует проект "Железная Дева" на самом деле.

И вновь лишь сверхчувствительные сенсоры позволили ей увидеть мгновенную вспышку гнева в синих глазах и губы, дрогнувшие в непримиримом оскале.

— Мы стали ходить с ним на прогулки, — мечтательно улыбаясь, продолжила Нира, сделав вид, что ничего не заметила. — По разным отделам, по другим лабораториям — у папы есть допуск везде. Я привыкла вести себя как обычный робот, удивительно мощный и продвинутый, но недостаточно, чтобы восприниматься угрозой. Если хотите, я могу вернуть прежний протокол или оставить этот… или, возможно, создать новый.

— Я бы предпочел, чтобы ты была настоящей, — буркнул Айронвуд. Немного подумав, он добавил: — И профессиональной.

— Я уже начала изучать записи, на которых присутствует лейтенант Шни, их много в свободном доступе, — немного подумав, отчиталась андроид. — Думаю, она будет идеальным выбором. Дайте мне пару дней — и я готова буду представить рабочую модель.

— Пару дней? — недоверчиво переспросил он. — Твоя сестра и спустя полгода среди людей с трудом походила на нормального человека.

— Вы не знаете? Я точно помню, папа рассказывал.

— Когда, восемь лет назад? — раздраженно скривился генерал. — Не у всех здесь идеальная память. Давай быстрый ликбез.

— Мы ведь не обычные роботы, — пожала плечами Нира, быстро поднимая логи и адаптируя тот, самый первый рассказ отца. — Точнее даже совсем не роботы. Наше "ядро" — просто брусок ауроактивного металла, соединенного со всем остальным. Никаких программ для взаимодействия с аппаратной частью не существует в принципе — мы создаем их сами… и это намного сложнее, чем учиться ходить. Тоже самое и со многим другим — там, где у людей все записано в геноме, включая мимику и язык тела, нам приходится все создавать с нуля. Пенни было всего два года… вы человеческих детей видели в этом возрасте? Понимание окружающих у людей строится из опыта и сопереживания, умения поставить себя на чужое место, представить, что чувствовал бы сам. Мы же даже думаем немного иначе, ощущаем мир иным способом… Это оставляет свой след — нужно время, чтобы приспособиться. У Пенни этого времени не было…

"И уже никогда больше не будет…" — она позволила этой невысказанной фразе повиснуть в воздухе, проявиться удушливым темным облаком и тенью упасть на лица.

— Мне жаль, что так получилось, — наконец сказал Айронвуд и программа распознавания эмоций подсказала андроиду, что он был совершенно искренен. — Но у нас было мало времени — Фуи осталось недолго. Мы должны были подготовить замену как можно быстрее — и в живой социальной среде люди прогрессируют быстрее всего.