Добивающий удар

Тем более, что тут у вас не соскучишься. То гранату в вас кинут, то кинжалом норовят заколоть. Интересная у вас жизнь, господин министр, похлеще, чем на войне. Мне такая нравится, готов служить вам на любом посту, но больше всего мне нравится воевать на востоке.

Керенский задумался, он вспомнил об этом бароне. Естественно, все, кто читали о Гражданской войне, слышали эту фамилию. Весьма жестокий и очень храбрый и отчаянный рубака, да ещё и немец. Всё в одном флаконе.

— Ну, раз так. Перво-наперво я одарю вас десятью тысячами рублей за своё спасение. Всё же, вам надо жить тут как-то, пока всё не прояснится. И буду подыскивать вам должность. Раз у вас всё так хорошо выходит с иноверцами, то, пожалуй, я направлю вас снова на Кавказ, набирать себе полк, а то и два. Или езжайте в Туркестан, с той же целью.

— Нет, лучше снова на Кавказ, я там наберу хоть целую дивизию.

— Набирайте, я выпишу вам все бумаги. Как наберёте, вернётесь с ней сюда, у вас будут свои задачи. Нет, не в Петрограде и не в Москве, в несколько другом месте. Дерзайте, а пока вам нужно обождать около недели или двух.

— Я всё понял.

Унгерн встал, встал и Керенский. Шагнул к высокому комоду и, выдвинув верхний ящик, зашуршал крупными и мелкими ассигнациями, после чего вручил их Унгерну.

— Здесь чуть больше десяти тысяч. Не сочтите за мелочность. После назначения в Закавказье вы получите в своё распоряжение значительно более крупные суммы, но их стоит потратить с умом и в то же время, не мелочиться. Мне нужна боеспособная дивизия или бригада, на сколько у вас хватит сил её создать. Можно даже обкатать в коротких боях. Ну, это вопрос будущего. Ступайте, барон. Звание войскового старшины вы получите перед убытием.

— Слушаюсь! — барон вытянулся и, повернувшись, вышел.

Керенский тоже встал и, выйдя из кабинета, направился по вестибюлю в сторону выхода. Сестра милосердия, дежурившая в коридоре, вскочила и бросилась к нему.

— Господин министр, доктор настоятельно рекомендовал вам уйти отдыхать. Иначе ваш организм не выдержит пережитого.

— Хорошо. Я только взгляну в окно.

Опершись о подоконник, Керенский задумался. За окном вечерело. Весна постепенно вступала в свои права, но очень и очень медленно. Временами моросил дождь, налетая на окна мелкой взвесью.

— Противно, господа, противно! — сказал вслух Керенский и, повернувшись, зашагал в комнату отдыха. Выпив предложенные сестрой микстуры, он подложил руку под голову и крепко заснул.

Утро наступило, как и всегда. Снова повторив про себя: «Время не ждёт!», Керенский заставил себя встать с кровати и, морщась от незначительной боли, стал одеваться. Нужно было появиться в правительстве, оправившись после очередного чудесного спасения.

Уже надоело вечно попадать под пули, но очевидно, что это будет не в последний раз. Надо ехать в Мариинский дворец и заявлять свои права на всё. Но сначала необходимо переговорить с Щегловитовым. До него вчера очередь просто не дошла.

— Мишка!

Ординарец быстро появился в проеме двери.

— Ищи Щегловитова и ко мне веди, а то вчера так и не смог с ним поговорить.

Не успел ординарец исчезнуть за дверью, как в кабинете разразился длинной трелью телефон. Странно, что он вообще стал трезвонить только сегодня. Не став ломать над этим голову, и так больную, Керенский поднял трубку.

— Керенский.

— Александр Фёдорович, вы живой?! Какое счастье!

Судя по голосу, это был князь Львов.

— Да, живее всех живых.

— Александр Фёдорович, мы вас все ждём, надо принимать меры, кругом сплошная анархия и хаос.

— Не знаю, Кирпичников мне об этом не докладывал, да и Рыков тоже. Обстановка на улицах контролируется, хаоса нет, это преувеличение.

— Да, но военное и морское министерство обезглавлены, генералы не знают, кто ими сейчас командует, и идёт война.

— Ну, покомандуйте вы, Георгий Евгеньевич, — резко бросил Керенский. Этот латентный гомосексуалист, толстовец, англофил и абсолютно бесхребетный человек уже начал его откровенно раздражать.

Князь абсолютно не умел ничего делать, только заседать и говорить банальности. Что Толстой, желая прославиться на весь мир, пресмыкался перед англичанами, охаивая собственный народ, что этот безвольный чиновник, который ничего не хотел делать.

— Что вы, что вы. Руководство армией взял на себя пока генерал Алексеев, а морским министерством — начальник морского генерального штаба контр-адмирал Кедров.

— Ну, вот видите. Я буду завтра, созывайте совещание. Я обязательно буду. Мне многое нужно сказать господам министрам. И, Георгий Евгеньевич, готовьте документы для моего вступления в должность военного и морского министра.

— Да-да, конечно, мы вас с нетерпением ждём. А то у нас тут хаос в правительстве полный. Все боятся последствий и того, что и до них доберутся революционеры.

— Хорошо, завтра в девять я буду в правительстве.

— Ждём-с!

Керенский опустил трубку на рычаги и, не снимая руки, задумался. Хотелось прийти завтра, сразу разогнать всю эту подлую кодлу и взять власть. Но…

Но не получится. Так грязные дела не делаются, надо работать, работать и ещё раз работать. В дверь постучали.

— Войдите.