До захода солнца (ЛП)

Три вампира ждали нас внизу. Я знала, что Криштиану и Рудольф слышали то немногое, что мы говорили вслух. Было бы трудно пропустить взрыв смеха Люсьена, даже если бы у вас не было вампирского слуха. Оба они выглядели крайне удивленными.

Наш разговор шепотом заставил Марчелло перейти от угрюмого к откровенно враждебному взгляду.

Как можно непринужденнее Криштиану подошел к двери, открыл ее и вышел. Рудольф и Марчелло последовали за ним. Все трое остановились снаружи и стали ждать.

Люсьен повел меня до открытой двери.

«Запри за мной дверь. У Стефани есть ключ», — сказал он.

Вместо того чтобы кивнуть, я ответила: «Хорошо».

Затем он потребовал: «Поцелуй меня».

Он только что сказал то, что я подумала, что он только что сказал?

Мои глаза расширились, и я прошептала:

«Что?»

«Сделай это сейчас же».

Он сказал мне прислушиваться к его советам. Это было не совсем то, что можно было бы назвать советом, больше похоже на команду.

Тем не менее в этой тревожной ситуации я сочла самым разумным сделать так, как он приказал.

Поэтому наклонилась, положив руки ему на пресс, привстав на цыпочки и задрав голову. Он наклонил голову, и я прижалась губами к его губам, и его губы раскрылись. Еще один намек, которому я была вынуждена последовать, мой язык скользнул к нему в рот. В тот момент, когда мой язык коснулся его языка, его руки обхватили меня, зажав мои руки между нашими телами, притягивая меня к его большому, твердому телу.

Прошло три недели с тех пор, как он вот так меня целовал. В течение трех недель, даже во время кормления, он был идеальным джентльменом. Часто в те недели он касался своими губами моих перед сном. Или наклонялся и касался губами моей макушки, когда проходил мимо, пока я читала. Но на самом деле он меня так не целовал.

Очевидно, мое тело так сильно скучало по его поцелую, что я забыла о нашей аудитории. Моя голова склонилась набок, руки вырвались из наших зажатых тел, одна обхватила его за талию, другая зарылась в волосы, прижав его голову. Наши языки боролись, принимая, отдавая, заставляя мое тело гореть, а сердце биться быстрее.

Как и его смех, этот поцелуй придавал мне силы. Я требовала и брала, еще больше и еще больше, потому что прошло так много времени, я умирала с голоду по нему.

Он прервал поцелуй, отстранился, и я почувствовала, что ему не нравится тот факт, что ему пришлось прервать этот поцелуй.

— Я скоро вернусь, — пробормотал он мне в губы и отступил, но только после того, как я сделала глубокий успокаивающий вдох и кивнула.

Он вышел за дверь, и я наконец почувствовала воздух. Он снова сгустился от соблазнительной опасности, став таким густым, что в ту минуту, когда я почувствовала эту опасность, она чуть не задушила меня.

Все три вампира смотрели на меня, теперь без враждебности и без юмора. Можно было не читать их мысли, чтобы понять, что их глаза горят голодом. Не могла сказать с точностью, но чувствовала, что все дело во мне. И охотились они не за моей кровью, а за чем-то гораздо более глубоким.

Определенно чувствовалась угроза.

Люсьен повернулся ко мне, «Запри дверь».

Затем раздался свист, и они исчезли, и я увидела или услышала хлопанье дверей машины.

Я закрыла и заперла дверь. Затем так быстро, как только могли нести меня ноги, побежала к телефону и позвонила Стефани.

* * *

Ужас пронзил меня, единственное, о чем могла думать — это бежать.

Я столкнулась с чем-то очень сильным, мощным, меня окружала стальная лента, удерживая в плену.

— Лия, милая, что же это такое?

Потеря. Боль. Муки. Страх. Слишком много всего. Я не могла справиться.

Жар, жар, жар был слишком велик. Наносит непоправимый вред. Обжигает мне глаза. Обжигает горло.

Падение, резкое, неконтролируемое, что-то жесткое сжалось вокруг моей шеи. Я не могу дышать.

Я боролась со своей удавкой.

— Господи, Лия, успокойся. В чем дело?

Цепляясь за свою силу, слыша свое прерывистое дыхание, переходящее в мои душераздирающие рыдания. Пальцы заставили меня открыть рот, прижались к языку, ища источник моего удушья.

Необходимость. Необходимость. Отчаянная нужда. Прикосновение. Кожа. Тепло. Сила. Власть.

Его.

Нужда в нем.

Нуждалась в его руках, его дыхании, его присутствии, в нем.

Успокаивающий, утешительный, убаюкивающий.

Я должна была заполучить его. Если я его не найду, петля затянется, и я умру.

— Прошу тебя. — Это был мой голос, но я не узнала хриплый, грубый, мучительный шепот.

— Боже мой.

Где-то далеко зазвонил телефон. Моя тюрьма сдвинулась с места, я боролась безрезультатно.

— Люсьен, слава Богу. С Лией что-то не так. Она не может дышать, и я не могу понять почему. Она борется со мной, если я отпущу ее, боюсь, она причинит себе еще больший вред. Тебе нужно вызвать скорую помощь.

У меня перехватило дыхание. Мои легкие горели. Темнота надвигалась.

— Что? Ты с ума сошел? Она задыхается, черт возьми, вызови скорую!

Петля резко затянулась. Я боялась, что она свернет мне шею, поняла, что тот тошнотворный сдавленный звук, который услышала, исходил от меня.

— Послушай, Лия, милая, пожалуйста, послушай телефон... — настойчиво умолял женский голос.

— Милая... — Его голос зазвучал у меня в ухе.