До свадьбы заживет

Лола все поняла и замолчала. Они познакомились с Лангманом больше полугода назад. Он был представителем крупной страховой компании, в отличие от Вольфа – настоящим представителем, и в свое время очень помог им с Маркизом. Надо сказать, что сделал он это, разумеется, не бескорыстно, а к обоюдной выгоде – их и страховой компании, а стало быть, и своей собственной.

– Итак, – обратился Лангман к Лене, – что вы можете нам сообщить и кого предъявить?

– Вот. – Леня за руку подвел Монику поближе.

– Вы утверждаете, что эта женщина является дочерью герра Тизенхаузена? – спросил Лангман.

– Да, и могу это доказать, – Маркиз предъявил снимки, которые дал ему доктор Длуголенский.

Лангман присел к столу и углубился в изучение документов. Маркиз мигнул Лоле, чтобы не спускала глаз с немки – как бы в последний момент та не устроила дебоша, тем более что Моника посматривала на окружающих с явной угрозой.

– Так, – Лангман оторвался от снимков, – думаю, что можно принять за гипотезу… Разумеется, окончательно доказать то, что эта дама – фрейлейн Моника, можно будет, только тщательно ознакомившись с материалами на дискете. Специалисты сверят отпечатки пальцев, возьмут анализ ДНК. Дорогая, – обратился он к Монике мягко, как только мог, – не будете ли так добры показать нам фамильное родимое пятно у вас на плече?

Моника резко повернулась к нему, прошипела что-то сквозь стиснутые зубы, но, поглядев в серые холодные глаза Лангмана, нехотя обнажила плечо.

– Так-так, – протянул Лангман, – пока все сходится. Ну, господин Марков, не скрою, когда вы позвонили мне из Кельна и сообщили, что беретесь разыскать погибшую дочь герра Тизенхаузена…

– Вначале доказать, что она жива, – вставил Леня.

– …То я вам сначала не очень поверил, – невозмутимо продолжал Лангман. – Но тем не менее я связался с той страховой компанией, которая выплатила отцу фрейлейн Моники достаточно большую сумму страховой премии.

Лола переглянулась с Маркизом и поняла, для чего ему нужно было в Кельне обязательно удрать от слежки. Он позвонил Лангману. Выяснил у него кое-какие подробности и заключил устный договор о том, что, если они найдут Монику, все дальнейшие хлопоты по ее доставке к папаше Тизенхаузену под крылышко Лангман берет на себя. До чего же Ленечка предусмотрительный! Теперь, может быть, и денег удастся с немцев слупить, не зря же они жизнью рисковали!

Лола нежно улыбнулась Маркизу.

– В страховой компании подтвердили некоторые ваши сообщения, – продолжал Лангман. – Действительно, к ним обратился ваш отец, фрейлейн, – Лангман любезно улыбнулся Монике, на что она никак не прореагировала, – и заявил, что он получил странное письмо. Однако это письмо и снимок не являлись сами по себе никакими доказательствами, поэтому страховая компания не стала предпринимать никакого расследования и опротестовывать выплату страховой премии.

«Очевидно, Вольф как-то об этом узнал и решил сам провести расследование, не ставя в известность страховую компанию. Но самого Тизенхаузена он должен был привлечь к операции! Интересно, до какой степени он был в курсе делишек Вольфа…» – подумал Маркиз.

– Ну что ж… – Лангман пригладил рукой волосы, и без того прилизанные, – я должен сказать, что ваши методы работы несколько необычны, но произвели на меня впечатление.

В устах этого бесцветного, высушенного, бесстрастного человека такие слова были равнозначны признанию в глубоких и искренних дружеских чувствах. Лангман аккуратно собрал документы, потом позвонил, и появился тот самый молодой человек неопределенной внешности, который открывал им дверь. Молодой человек подошел к Монике и подал ей руку, причем видно было, что, если она откажется пойти с ним, он сумеет ее увести даже против воли.

– Страховая премия, выплаченная герру Тизенхаузену, составляет два миллиона долларов, – сообщил Лангман. – Я уполномочен заявить вам, господин Марков, что компания за то, что вы сумели возвратить ей такую значительную сумму, готова выплатить вам гонорар в размере десяти процентов от указанной суммы.

Лола быстро прикинула в уме: десять процентов от двух миллионов – двести тысяч долларов! По сто на брата!

«Я же говорил – без денег мы не останемся!» – весело подмигнул ей Маркиз.

– Кроме того, – скучным голом продолжал Лангман, – герр Тизенхаузен захочет, вероятно, как-то отблагодарить человека, который вернул ему дочь. Разумеется, это произойдет только после того, как все формальности будут соблюдены и он будет уверен, что фрейлейн действительно его дочь.

Маркиз подумал еще, что если это будет зависеть от самой Моники, то они с Лолой не получат ни гроша, но вслух нахально сказал:

– Вам известен номер моего счета, с нетерпением буду ждать перевода денег.

– Я покидаю вас, – Лангман поднял на Маркиза свои маленькие серые глаза, – но у господина… Шмидта, – он несколько опасливо покосился на молчаливого свидетеля их разговора, – у господина Шмидта есть к вам еще несколько вопросов.

Молодой человек крепче взял Монику под руку и вышел вместе с ней из комнаты.