До свадьбы заживет

Время остановилось. Маркиз вслушивался в бесконечный монотонный монолог Моники, но в этом непрерывном потоке цифр не было видимого смысла – наверняка это был какой-то шифр, который еще нужно было раскодировать.

Чувства Маркиза обострились; он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, но зато слышал и видел гораздо лучше, чем обычно.

Он слышал скрип рассохшихся половиц старого дома, слышал шорох деревьев в саду, слышал осторожные шаги охранников за окном. Минуты текли за минутами под монотонный механический голос, и внезапно Маркиз почувствовал, что может чуть-чуть пошевелить пальцами правой руки. Видимо, действие препарата, который ввел ему Вольф, заканчивалось. Еще через несколько минут вернулась чувствительность и в левую руку.

Леня скосил глаза на Лолу и увидел, что она тоже слегка пошевелила пальцами. Встретившись с ней глазами, он постарался взглядом предупредить ее, чтобы она не выдала себя неосторожным движением, не показала Вольфу, что действие инъекции подходит к концу.

Герр Вольф не обращал внимания на своих пленников, он следил за Моникой и боялся пропустить момент, когда в магнитофоне закончится кассета, и ее нужно будет заменить.

В это время своим обострившимся слухом, а точнее, даже не слухом, а шестым чувством Маркиз уловил, что на улице возле дома что-то происходит. Как-то подозрительно скрипнуло дерево, треснула ветка под чьей-то ногой… и шестое чувство подсказало Маркизу, что один из охранявших дом снаружи подручных Вольфа убит.

Маркиз вспомнил гибкого смуглого человека, который подкладывал взрывное устройство в машину доктора Длуголенского, вспомнил совершенно непохожий на него труп на полу комнаты и подумал, что Виктор вернулся и события приобретают новое направление.

Снова наступила тишина, нарушаемая только монотонным голосом Моники. Теперь Маркиз особенно внимательно вслушивался в эту тишину, ожидая дальнейшего развития событий. Одновременно он прислушивался к собственному телу, к тому, как медленно, постепенно, понемногу к нему возвращается чувствительность. Вот он уже может шевельнуть правой ногой… вот и левой…

И в это время под окном раздался едва слышный звук – то ли тихий скрип, то ли вздох, и Маркиз понял, что второго часового тоже сняли.

Кассета в диктофоне закончилась, и герр Вольф молниеносно заменил ее, вставив на место закончившейся чистую, а использованную кассету положил рядом со своим чемоданчиком на край стола.

Моника прочла еще несколько цифр и замолчала. Тишина стала совершенно полной, ощутимой, как густая вязкая жидкость.

– Ну вот и все, – проговорил герр Вольф, поднимаясь, и повторил кодовое слово: – Хаммурапи.

С лица Моники сошла безжизненная маска автомата, она расслабленно откинулась на подушку и закрыла глаза.

И в то же мгновение с легким скрипом приоткрылась дверь комнаты. Спецназовец, подручный Вольфа, выхватил из-за пазухи револьвер и одним прыжком подлетел к двери, но в то же самое время со звоном вылетело окно, из него полыхнуло огнем, и голову спецназовца снесло пулей крупного калибра. В разбитое окно влетел гибкий, как хищный зверь, худой, смуглый, высокий мужчина, и в ту же секунду в грудь Вольфу уперся ствол короткого десантного карабина.

– Моника, – проговорил смуглый человек, повернувшись к девушке, безжизненно лежавшей на кровати, – ты в порядке? Что этот гад с тобой сделал?

Моника лежала неподвижно, и ни один мускул на ее лице не шелохнулся. Клацнув затвором карабина, Виктор обратился к Вольфу:

– Что с ней? Ты ее уже выпотрошил?

– Нет, – Вольф отрицательно помотал головой, понимая, что пока есть предмет для торга, Виктор оставит его в живых.

– Нет? – недоверчиво переспросил Виктор, уставившись на диктофон. – Что-то я тебе не верю! А ну говори правду, а то я сделаю из тебя такой же обрубок! – Он мотнул головой в сторону безголового трупа спецназовца, валявшегося возле двери.

– Я вам еще нужен, – проскрипел Вольф севшим от страха голосом, – у меня есть все нужные препараты, и я знаком с методикой раскодирования и последующей реабилитации носителя информации…

– Больно ты мудрено говоришь, – усмехнулся Виктор, – у меня от таких слов палец чешется… тот, который на курке.

Неожиданно на улице послышался нарастающий рев мощного мотора. Виктор повернулся в сторону окна и пробурчал:

– Кого еще черт принес!

Мотор затих возле дома, и на крыльце загремели тяжелые уверенные шаги. Виктор спрятал к себе в карман диктофон Вольфа, вскочил и бросился к окну. Но навстречу ему из темного проема показалась круглая тупая физиономия с почти наголо остриженными волосами и ствол черного пижонского «магнума».

– Куда собрался? – с наглой ухмылкой рявкнул в окно кругломордый. – А ну остынь!

В то же мгновение дверь комнаты распахнулась, и на пороге появились один за другим еще двое братков с разъяренными мордами и расчехленными стволами.