До самых кончиков

Вот как Пенни удалось превратить разношерстную очередь в армию бунтовщиц. Она разожгла их аппетиты до полного бешенства. Тысячи взбудораженных дам подались к розово-зеркальному фасаду, обрушив на него всю мощь каблуков своей уродливой обуви. Поудобнее перехватив изношенный эротический инструмент, орудовали им как дубинками. Наконец по стеклу зазмеились трещины, а витрины и двери опасно прогнулись внутрь.

Никто не обратил внимания, как возле Пенни притормозил черный лимузин. Опустилось заднее стекло, показались высокие скулы бледной ящероподобной физиономии. Внутри сидел Максвелл. Обращаясь лишь к Пенни, он сказал:

– Живо ко мне.

– Ха! – оживилась та, показывая пальцем на нестройную женскую массу, которая уже хрустела осколками, прорываясь к стеллажам и стендам. – Нет, Макс, с таким числом тебе не справиться! – Пенни с открытой издевкой наслаждалась триумфом. – Теперь мы сами будем брать все, что захотим!

В ответ на это сидевшая в машине фигура продемонстрировала черную коробочку. Размером и формой со смартфон или, скажем, игровую консоль. То самое устройство, которое Макс вертел в руках перед смертью Алуэтты. Его пальцы забегали по кнопкам, словно набирали эсэмэску. Вслед за первым сообщением пошло второе.

– Давай-давай, – кивнула ехидствующая Пенни. – Вызывай полицию. Своих подручных. Такая революция даже им не по зубам!

– Я те сказал, села в машину, сучка ты драная, – напомнил Макс. – Не то смотри, нагрублю.

– Да пошел ты! – взвизгнула Пенни.

– Нет, моя хорошая, – холодно отозвался Макс. – Пойдешь как раз ты. Ползком.

С этими словами он нажал очередную кнопку, и мародерствующие горожанки как-то притихли.

Многие, обратила внимание Пенни, обеими руками ухватили себя за пах. Примеру тут же последовали и другие. Вскоре все уже корчились на мостовой, издавая жадные всхлипы, лишенные следов человеческого достоинства. Революционная масса распалась на бесноватых и одержимых, вертящихся в гедонистическом угаре. На месте былой повстанческой армии расстилался теперь ковер из тел. Бодрые речевки и лозунги сменились хором чувственных стонов. В унисон звукам заработали бедра, активно подставляя себя небу.

Нажата еще одна кнопка, и у многих хлынула пена изо рта, в конвульсиях задергались руки и ноги. Близилась смерть, в точности как у Алуэтты: излишняя эротическая стимуляции вела к остановке сердца или закупорке сосудов головного мозга.

Пронзенная спазмом восторга, Пенни все же нашла в себе силы взмолиться за товарок:

– Отпусти их!

Она ползла к машине, пытаясь перенаправить эротосилу внутри собственного организма, блокировать, а еще лучше – отразить ее обратно на Макса. Сжала тазовую диафрагму в гневный кулак. Медитировала, следуя поучениям Бабы. Перепробовала все тантрические методики, но увы… Вытирая животом мостовую, она добралась до лимузина. Принимая поражение, прошептала:

– Отпусти их, Максвелл. Дай им жить, и я поеду с тобой…

Распахнулась дверца. Макс сказал:

– Залезай, или я нажму еще одну кнопку.

Подтягиваясь на руках внутрь салона, Пенни заметила собственное лицо в полированном мыске ботинка. «Отражай! Отражай бесовскую силу!» – мысленно скомандовала она, однако ничего не получилось. Убедившись, что Пенни полностью выведена из строя и лишь трясется на коврике, Макс захлопнул дверцу и приказал водителю сделать неторопливый объезд вокруг Центрального парка.

Невыносимое удовольствие потихоньку рассосалось. Макс, нажав кнопку на пульте, снизил его интенсивность. В глазах человека несведущего он выглядел простым любителем компьютерных игр. Освободившись от тисков наслаждения, Пенни села рядом, Макс налил шампанского из мини-бара и протянул спутнице. Та недоверчиво покосилась на розовую жидкость.

– Не волнуйся, деточка, – проникновенно сказал он. – Зачем мне туда чего-то сыпать? Я и так уже владею контрольным пакетом твоего тела.

Пенни приняла бокал. Вино – после многочисленных чашек оздоровительного лишайникового чая и маринованных пещерных крыс – показалось странным и чуждым. Внутри отпускало: расслаблялись вагинальные стенки.

– Я знаю про наноботов, – тяжко отдуваясь, промолвила она. – Их распространяют стрекозки!

– Соображаешь, – кивнул Макс. – Из тебя выйдет отличный датамикрокомовский президент.

– Я не дам помыкать собой! – поклялась Пенни.

– Бедная Кларисса, – сказал Макс. – Она тоже не хотела быть президентом. Я ее заставил.

Он пояснил, что познакомился с Клариссой, когда та вразнос торговала губной помадой «Эйвон». Пустышка, ходячая статистическая единица. Однако Макс, обладая властью над жизнью и смертью, мог сделать из нее что угодно. По истечении 136 дней романтики было уже поздно; она понесла в своем чреве роботов. Ей не оставалось выбора: или стань кем он хочет – или умри. Ее никогда не прельщал пост сенатора, не говоря уже про президента, но в случае отказа – или неудачи на выборах – Макс ее убил бы и возобновил процесс с другой женщиной.

– Та же история с Алуэттой, – задумчиво сказал он. – Просто хорошенькая мордашка, манекенщица, ничего другого от жизни и не требовала…