До самых кончиков

Теперь понятно, почему таблоиды прозвали его Вклинусом.

В ту ночь Пенни первый и последний раз видела Максвелла голым. Впереди и впрямь ждало немало секса – иногда даже чересчур, – но без непосредственного участия его половых органов.

Едва Максвелл удалился в ванную, Пенни схватила диктофон и перемотала запись в надежде найти свой истошный вопль. Найти и стереть. Тех звуков, что лились у нее изо рта, она отродясь не слышала. Так орут разве что одержимые. Юродивые. Голос ничуть не походил на ее собственный; он принадлежал дикому зверю, воющему в брачный период на первобытную луну.

Если верить Вклинусу, этот животный выплеск и спас ей жизнь. Разрядил напряжение смертельно опасного оргазма, дал ему пройти сквозь тело без ущерба здоровью. Женщина, внушал он, не сосуд, а проводник. Чтобы выжить, нужно пропускать все через себя.

В перерывах между секс-марафонами, где на финише ждал мозгодробительный оргазм, Максвелл вел эротический ликбез. Орудуя мокрым пальцем, буднично пояснял:

– Здесь у тебя мочеиспускательный канал, а здесь… – он чуть изменил угол касания, – здесь находится уретральная губка, именуемая точкой Грэфенберга. Точка Джи.

От гуляющих пальцев по телу пробегала дрожь.

Смазав ладони красноватым гелем с розовой отдушкой, Максвелл погрузил два пальца во влагалище.

– А теперь я массирую заднюю стенку вагинального купола…

Надо думать, так и есть, хотя и не видно, чего он там вытворяет. Как бы то ни было, Пенни трясло и лихорадило от неконтролируемых эмоций. Чем бы ни занимался Макс, она лишь глубже насаживалась ему на руку, требуя еще и еще.

– Вот это, – продолжал он, – перинеальная губка, участок эректильной ткани, соединяющийся с клитором через срамной нерв.

Даже не глядя, Пенни знала, что клитор стремительно твердеет, набухнув до болезненности и зуда.

Массируя загадочный купол, Максвелл использовал его чуть ли не в роли дистанционного пульта управления.

– Именно перинеальная губка позволяет женщинам достигать оргазма при анальном сексе. – Он просунул третий палец, четвертый. – Умница. Смотри, как раскрылась твоя вагина.

Далее последовал рассказ о том, как своды возбужденного влагалища растягиваются, заставляя раскрыться зев матки. Сейчас ладонь вошла уже полностью.

Бросив взгляд себе между ног, Пенни увидела лишь гладкое, обтянутое бледной кожей запястье. От этого зрелища потянуло замычать.

Взгляд Максвелла расфокусировался, стал задумчивым, рука же уверенно исследовала потайной мир.

– А, ну вот, шейка матки, – наконец кивнул он. – Если приложить равномерно распределенное давление…

Пенни непроизвольно зажала кулаком рот и, поскуливая, прикусила фалангу. Зажмурилась от стыда, чувствуя, как глубоко в гортани нарастает хныканье. Ужас, до чего можно довести человека. Выбить за любые рамки рационального контроля. Даже страшно становится: а вдруг инфаркт? И пусть, пусть инфаркт, лишь бы вот это длилось вечно…

В тоне его голоса читалось удивление и восхищение:

– Феноменально. У тебя всегда столь обильная секреция?

Она робко приоткрыла глаза. Из отверстия над влагалищем прыснул мерцающий фонтанчик и, оросив Максвеллу руку по локоть, залил кровать.

– Прости, – смущенно пролепетала Пенни.

– За что? – поинтересовался Макс, вращая рукой в недрах.

– Я на тебя написала…

Он расхохотался. Свободной рукой взял капельку жидкости, растер между пальцами, понюхал, лизнул и торжественно провозгласил:

– Энзимы. Выделяются из парауретральных желез Скина через мочеиспускательный канал, в обход влагалища. – Он поднес мокрые пальцы к ее рту. – Хочешь попробовать себя на вкус?

Даже корчась и урча, Пенни не могла решиться на такое. Этого от нее и не требовалось.

Максвелл силой впихнул пальцы ей в глотку. Пенни давилась, задыхалась. На вкус продукт ее чувственности оказался солоноватым и отдавал металлом. На миг, занявший вечность, она лишилась дара речи, а также дыхания.

– Ты ведь говорила, что пользуешься диафрагмой? – укоризненно заметил Максвелл.

Вообще-то диафрагма осталась в Джексон-Хайтс, в надежно защищенной банковской ячейке. Пенни вовсе не пыталась забеременеть; просто не ожидала, что сегодня может быть секс.

Наконец пальцы покинули ее рот, открывая доступ воздуху.

– Даже не пытайтесь провести меня, мисс Харриган. – Пальцы по-прежнему сновали у нее внутри, исследуя географию потайного мира. – Если я когда-нибудь женюсь, то исключительно по любви. А вазэктомию мне уже несколько лет как сделали.

Пенни хотела все объяснить, но не нашла сил. Она лишь молча откинулась на подушки, погружаясь в удовольствие, пока мужские пальцы теребили ей клитор. Максвелл рассказывал про клиторальный черенок. Мягко надавливая, прошелся вдоль него пальцами до того места, где тот раздваивался на две ножки, именуемые в анатомии крура. От латинского слова крус, свая. Эти сваи, пояснил он, расходятся по обе стороны от влагалища.

Последовала долгая сложная лекция о неведомом крае, где Пенни сроду не доводилось бывать. Историческая справка о мире в ее недрах.