До самой смерти (ЛП)

— Завтра будет неделя как я вернулась домой и… — я в бессмысленном жесте подняла руки и уронила их на стол. Разговор о том, как я держусь, казался мне неуместным по сравнению с тем, что пропала еще одна девушка, тогда как другая была уже мертва. — Дело не во мне. Не стоит тебе за меня переживать.

— Милая, я знаю, — мама потянулась через стол и положила ладони поверх моих. — Но я все равно волнуюсь за тебя.

— Я в порядке. — Мне было неуютно. Я была в ужасе. Я волновалась из-за историй с оленем и моей машиной, но была в порядке, хотя вопрос прозвучал с ноткой отчаяния. — Думаешь Анжела вернется?

— Я не знаю. Я надеюсь и молюсь об этом. Анжела может быть легкомысленной, но работу она не пропускала. Она бы не сбежала просто так. — Мама сжала мою руку. — Я хочу поговорить еще кое о чем.

Мне даже гадать не пришлось, о чем именно.

— О Коуле?

На мамином лице появилась мягкая улыбка.

— Его машина была на улице сегодня утром.

Боже ты мой. Я-то надеялась, что он успел уехать до того, как она проснулась.

— Так. Мне не нужны подробности всего, но я рискну предположить, что между вами произошло нечто прекрасное, учитывая его поведение сегодня днем.

Неужели это было прошлой ночью? Кажется, прошла вечность.

— Он подвез меня домой и остался на ночь на диване, — пояснила я. — Было уже поздно.

Мама наклонила голову в сторону.

— Я даже не знаю, следует ли мне гордится тобой или разочароваться, что такой привлекательный мужчина спал на твоем диване, тогда как твоя кровать достаточно велика для вас обоих.

Мой рот так и распахнулся от неожиданности. Затем я воскликнула:

— Мама!

— Что? — она рассмеялась. — Я, может, и дама в годах, но привлекательного мужчину оценить еще способна, — мама откинулась на спинку стула. — Особенно мужчину, который заботился о моей дочери тогда и, кажется, продолжает и сейчас. А еще я знаю, что и тебе он был далеко небезразличен. Вот что мне интересно, это как ты относишься к нему сейчас.

Я откинула голову и смотрела в потолок до тех пор, пока глаза не защипало от света ламп.

— Я… не знаю, что чувствую.

— Не уверена, что верю тебе.

Я вздохнула, опустила голову и потерла глаза. Мама знала меня слишком хорошо.

— Все сложно.

— Я придерживаюсь мнения, что все стоящее в этой жизни, все, что приносит счастье и радость, всегда будет довольно сложным, — сказала мама. — Если все просто, то, возможно, это не стоит того.

— Да, правда, но я думаю…

— Выкладывай, милая.

— Ладно, — я застонала. — Думаю, он жалеет меня, и приехал сюда из-за какого-то извращенного чувства долга.

Мамины брови улетели так высоко на лоб, что чуть не затерялись в волосах. Прошло несколько мгновений, прежде чем она заговорила.

— И что именно из его действий заставило тебя так думать? Только не то, что он сделал по твоему мнению, а то, что он действительно сделал.

Я открыла было рот, чтобы перечислить ряд причин, по которым я верила в такую мотивацию его поведения, но не вспомнила ничего более-менее конкретного из того, что не касалось бы моей подозрительности. Пришлось закрыть рот.

— Я буду честна с тобой милая, как и всегда.

Мамино представление честности было всегда либо забавным, либо неловким. И сейчас я не знала, по какому пути она пойдет.

— Ты прошла через такие вещи, через которые ни одна женщина не должна проходить никогда. Ты выжила после того, что вообще не должно происходить с людьми. Ты сильная. В тебе есть подлинная сила, это очень важно. Вот здесь. — Мама приложила руку сначала к голове, а затем к груди. — И здесь. Ты по кусочкам собрала свою жизнь заново. Я горжусь тобой, дорогая, я так сильно горжусь.

На моих глазах выступили слезы, пока я слушала ее.

— Но это не значит, что ты видишь все в правильном свете. Люди будут сочувствовать тебе. Я сочувствую тебе. Это в человеческой природе — чувствовать подобное и, думаю, Коул не исключение, — мягко добавила она, — но это не значит, что он делает что-то из подобного побуждения. Не значит, что он пригласил тебя на ужин, привез домой и остался на твоем диване, потому что жалеет тебя или чувствует себя обязанным.

Я молча смотрела на маму.

— Я лишь говорю, а вернее, даже спрашиваю, судишь ли ты его по реальным поступкам, — закончила она, — а не по тому, как тебе кажется он поступает. Понятно?

— Понятно, мам, — прошептала я.

Улыбка подсветила ее утомленные глаза.

— Приятно слышать, — мама поднялась. — А теперь я собираюсь в постель. Если узнаешь хоть что-то об Анжеле, пожалуйста, сразу же дай мне знать.

— Конечно.

Мама поднялась наверх, а я еще раз проверила дверь. Пока я это делала, кое-что пришло мне в голову. Я пошла обратно на кухню, вошла в старую кладовую и включила там свет. Подойдя к ключнице на стене, я нашла то, о чем ранее упоминала мама.

Ключ от дома Анжелы.

Он висел рядом с запасным комплектом от маминой машины. На нем был розовый брелок с черными буквами «АР». Я коснулась его с надеждой на то, что Анжеле он еще пригодится.