До последнего удара сердца

– Она по вечерам в ресторане при «Интуристе» пианисткой устроилась подрабатывать. Мы все так и ахнули! Анюта в ресторане! А она только плечами пожала и говорит: русская эмиграция в Париже в трудные годы тоже никакой работой не брезговала. Князья кочегарами работать не гнушались, а мне вовсе жаловаться нечего. Своим любимым делом занимаюсь. И знаете, она там определенным успехом пользовалась, особенно у иностранцев, ей на чай хорошо давали. Она и меня уговаривала пойти подхалтурить, у меня голос неплохой. Давай, говорит, мы с тобой с русскими народными песнями на «Мерседес» через месяц заработаем. Шутила, конечно, – вздохнула Ольга Сергеевна. – Не нравилось ей все это, а куда деваться? И работать приходилось чуть ли не круглые сутки. Днем школа, вечером ресторан, да еще не дай бог знакомых там встретить. А то еще пару раз у них там бандитские разборки случались, – взволнованно делилась Ольга Сергеевна. – Ужас. Но она никому не жаловалась. Очень своих берегла, расстраивать не хотела. К тому же Костя тогда, молодой еще, здоровый мужик, никак работу найти не мог. Да и Димка все время порывался университет бросить. Но она все вытянула. Всех поддержала.

И Костя хорошего места дождался, в банк его начальником охраны взяли, знакомый какой-то устроил. И Дима университет закончил.

– А что же потом с их сыном случилось? У него какое-то хроническое заболевание было? Почему вдруг пересадка почки понадобилась? – решила Женя подвинуть Ольгу Сергеевну ближе к делу, чтобы не выслушивать подробный отчет о следующих десяти годах жизни семьи Михайловых.

– Да тоже не ждали, не гадали. Вроде все с ерунды началось, – взмахнула безнадежно рукой Ольга Сергеевна. – Гриппом он заболел, а в фирме аврал. Заказ какой-то важный. Больной, здоровый – никого не интересует, вставай и иди, да он к тому же за этот проект отвечал. Не знаю я уж точно, что они там делали, короче, грипп он тот на ногах перенес. А еще по телевизору говорили, грипп опасный своими осложнениями. Лучше не геройствовать, дома отлежаться. Да разве молодежь слушать будет? – Ухоженное миловидное лицо Ольги Сергеевны выражало крайнюю степень осуждения, видно, ее дети тоже не отличались особенным послушанием, предпочитая жить собственным умом, что, учитывая их предполагаемый возраст, было вполне извинительно. – Вот на почки осложнение и дало. Не сразу, конечно. Когда побаливать начало, Анечка заволновалась, советовала немедленно обследование пройти, врача по знакомым хорошего нашла, но знаете, как это у молодых бывает. А, ничего, само пройдет. К тому же Дима уже женат был, они с женой отдельно жили, а девушка попалась легкомысленная, ей бы только денег побольше и хлопот поменьше. Избалованная очень была, – неодобрительно отметила Ольга Сергеевна, – единственная дочка у состоятельных родителей, к тому же красивая. – Слово «красивая» она произнесла столь неодобрительно, словно речь шла о чем-то неприличном.

– У Димы была жена? А она сейчас жива? Что с ней? – оживилась Женя, несколько утомленная длинным подробным рассказом, который никак не мог добраться до интересующей ее сути.

– Да ничего. Живет, наверное, не тужит, – сердито пожала плечами Ольга Сергеевна. – Когда у Димы болезнь обострилась и стало ясно, что требуется серьезное лечение, она как раз забеременела. Точнее, выяснилось, что она беременна. Димка с родителями обрадовались, Костя с Анютой о таком счастье мечтать боялись, для них дети – это отдельная тема. Ну, так вот, а эта вертихвостка никому ничего не сказала, ни с кем не посоветовалась, даже с Димой! Пошла и аборт сделала! – Чувствовалось, что Ольга Сергеевна очень близко к сердцу принимала горести своей подруги. – Знаете, как крысы первыми с корабля бегут во время крушения, так и эта. Хотя еще никто и не знал, что у Димы такое состояние будет тяжелое.

– И что же Дима ей сказал, когда узнал? И если она аборт делать собиралась, зачем вообще о ребенке мужу говорила? – прониклась трагизмом ситуации Женя.

– А кто ее знает? Может, сперва об аборте и не думала, а потом с мамашей посоветовалась. Там та еще штучка. Видела я ее на Диминой свадьбе, – нервно переставила на столе посуду Ольга Сергеевна. – Вчера только из грязи в князи вылезла, а туда же, ни культуры, ни воспитания, одно хвастовство и тщеславие. Она дочкиной партией не очень была довольна, видно, хотелось в зятья кого побогаче. Так что не удивлюсь, если Алина с ее подачи аборт сделала.

– Алина – Димина жена? – уточнила Женя, припоминая, не попадалось ли ей в записной книжке такого имени.