До наступления темноты

– Что ж, теперь он разжился ракетами, которые можно использовать против судов, и, насколько я понимаю, собирается завтра потопить с их помощью «Окасо».

– Нет, не может быть. Ты наверняка ошибаешься, – пролепетала она. – Отец никогда бы не подверг опасности жизни американцев.

– Подверг бы, и еще как. – На этот счет Аарону было что сказать. – Подумай, Кэрри. Джордж и эти люди… они собираются утопить судно, чтобы у США появился повод вернуться в зону Панамского канала.

Кэрри сползла по стене на пол, по-видимому поняв наконец, чему на самом деле посвятил жизнь ее отец.

– Судно войдет в шлюзы завтра утром. Что будем делать?

Вопрос был обращен не ко мне – Аарон неотрывно смотрел на жену.

Кэрри открыла рот, но если что-то и произнесла, я все равно ничего не расслышал. Над домом раздалось безошибочно узнаваемое «вап-вап-вап-вап».

Мы все трое уставились в потолок. Неожиданный шум был так громок, словно над нашими головами не было никакой крыши.

Аарон с Кэрри бросились к двери в компьютерную:

– Люз!

Я прижался носом к окну. Два повисших над домом темно-синих «хью» уже избавились от своего груза. Вооруженные винтовками М-16 люди в джинсах бежали к веранде. Должно быть, Майкл вспомнил о нашей с ним встрече у шлюзов.

Пригнувшись, я метнулся обратно в комнату, и в тот же миг в нее вбежали Аарон, Кэрри и Люз. Девочка съежилась в кресле, зажмурясь от страха, а родители опустились на корточки по сторонам от нее. Они обнимали Люз, стараясь успокоить. Из каптерки полетели испанские выкрики.

Все было кончено. Я встал на колени, поднял руки над головой и крикнул Аарону и Кэрри:

– Не шевелитесь! Все обойдется!

Я понятия не имел, что сейчас случится. Однако, когда ты по уши в дерьме, следует полностью отдавать себе в этом отчет. Все, что остается, – это дышать поглубже, сохранять спокойствие и надеяться на лучшее.

Из глубины дома в гостиную ворвались несколько человек, и в тот же миг распахнулась сетчатая дверь. С обеих сторон понеслись безумные крики – ворвавшимся вовсе не улыбалось перестрелять друг друга. На каждом из них поверх гражданской одежды были надеты черные нейлоновые нагрудники с карманами для запасных рожков. Четверо обступили Аарона и Кэрри, все еще пытавшихся успокоить Люз.

Я стоял на коленях, стараясь выглядеть перепуганным – каковым я и был. Однако я понимал: существует какая-то причина, по которой мы все еще живы. Не будь ее, нас бы перестреляли в первый же миг.

Чья-то нога ударила меня между лопаток, чтобы свалить на пол. Это сколько угодно – я плюхнулся на живот. Меня грубо обыскали, выпотрошив все карманы.

Грохот вертолетов понемногу стихал, потом послышался тонкий воющий звук, сопровождающий отключение двигателей.

Однако следом раздался звук двигателя полегче. У меня свело живот. Возможно, нас не прикончили сразу только потому, что Чарли хотелось лично присутствовать при расправе. Когда двигатель «джет-рейнджера» замолк, я услышал несколько резких приказов, и большая часть людей тут же вылетела из гостиной. При нас осталось только трое бойцов.

На веранде что-то тараторили по-испански сразу несколько голосов. Из глубины дома донесся голос более спокойный, сдержанный. Я слегка приподнял голову, чтобы видеть происходящее.

В гостиную вступил Чарли – в плотном тренировочном костюме из тех, что входят в обмундирование военных моряков, и белых кроссовках. Еще человека три-четыре шли по сторонам от него – ни дать ни взять президент со своими помощниками. Чарли направился ко мне. Вот тут я испугался по-настоящему. В эту минуту я физически не мог ничего предпринять. Если представится возможность удрать, я ухвачусь за нее, но сейчас мне оставалось только отвести взгляд от Чарли и ждать. Что бы ни произошло, понимал я, мне будет очень больно.

Кто-то окликнул его из компьютерной, и вся группа, развернувшись, устремилась туда. Глянув вверх, я увидел, что они столпились у компьютера, на экране которого, помигивая, возникало изображение шлюзов. Один из людей Чарли вернулся в гостиную. Он успел переодеться с тех пор, как я угнал его «лендкрузер», и теперь щеголял в чистом, хоть и потертом тренировочном костюме. На шее красовалась закрепленная пластырем марлевая нашлепка.

Он присел на корточки, чтобы мы могли взглянуть друг другу в глаза, улыбнулся и поднял вверх оба больших пальца: «Все хорошо, хорошо». Потом он ушел в компьютерную, где обменялся несколькими словами с Чарли, скорее всего сообщив, что я – тот самый. И возможно, подтвердив, что при предыдущей нашей с ним встрече я был один. После этого он скрылся в каптерке.

Секунду спустя заработал, с воем набирая обороты, двигатель одного из «хью». Кого-то увозят. Вертолет поднялся, прогремев над крышей, а одновременно завершилось и штабное совещание. Все возвращались в гостиную – Чарли, с моими документами в руке, впереди.