До наступления темноты

Придется стрелять. Ничего другого за столь короткий срок при такой скудной информации и оснастке не придумаешь. Но даже если оружие у меня будет не из самых лучших, с расстояния около трехсот метров уложить его я как-нибудь сумею. Без всяких там фокусов с верхушкой уха – в самую середину туловища. А когда он окажется на земле, для верности всадить в него еще несколько пуль. После этого поболтаюсь до воскресенья в джунглях, потом выберусь из них – и в аэропорт. И даже если возможности выстрелить мне до завтра, до наступления темноты, не представится, я все равно ко вторнику буду у Джоша.

Забросав горстку пепла землей, я пошел на кухню и по дороге закинул бумажник Диего на одну из складских полок. В жилых помещениях дома тарахтели вентиляторы. Кэрри стояла у плиты, спиной ко мне, Люз сидела за столом, уплетая овсянку. Одета она была, как и мать, в зеленые камуфляжные штаны и майку.

Самым веселым, на какой только был способен, голосом я произнес:

– Привет.

Кэрри обернулась, улыбаясь:

– О, привет.

Она плюхнула в большую белую миску половник овсянки – надо полагать, для меня.

– Присаживайтесь. Кофе?

Я кивнул, соглашаясь.

Кэрри постучала по горлышку стоявшего на столе кувшина:

– Молоко. Порошковое, правда, но к нему можно привыкнуть. – Затем она с двумя чашками кофе в руках присоединилась к нам.

Люз уже приканчивала овсянку. Кэрри бросила взгляд на висевшие над раковиной часы:

– Знаешь что? Тарелку не мой, а лучше включи компьютер и войди в Сеть. Не заставлять же дедушку ждать.

Люз радостно закивала, поднялась, отнесла тарелку к раковине и скрылась в компьютерной. Кэрри крикнула ей вслед:

– Скажи ему, что я через минуту подойду.

Из компьютерной донесся ответ:

– Хорошо.

Кэрри указала на прилепленные к холодильнику фотографии, вернее, на ту из них, где мужчина в рубашке-поло и с черными с проседью волосами стоял на веранде, держа за руку Люз:

– Мой отец, Джордж, занимается с ней математикой.

– А те, с детьми на руках, они кто?

Кэрри вгляделась в выцветший снимок.

– Так это тоже отец, как раз меня на руках и держит – мы с ним крайние справа. Любимая моя фотография.

– А остальные?

Из двери компьютерной высунулась голова Люз, выражение лица и голос у нее были встревоженные:

– Мам, изображение шлюза исчезло.

– Все в порядке, дорогая, я знаю.

– Но, мам, ты же говорила, что оно должно быть всегда…

Голос Кэрри прозвучал резче:

– Я помню, просто я передумала, понятно?

– А, ну ладно. – Люз исчезла.

– Она многие предметы проходит заочно. Это дает ей постоянную связь с дедом. Они очень дружны.

– Замечательно, – сказал я, решив не обращать внимания на то, что она не ответила на мой вопрос. У меня на уме были вещи поважнее. – Та винтовка в спальне, она как, в рабочем состоянии?

– А вы мало что проглядели, несмотря на лихорадку. Конечно… Зачем она вам?

– Для самообороны. Можно, конечно, позвонить вашему координатору, попросить доставить другое оружие, но у меня мало времени.

Кэрри поднялась и скрылась за дверью спальни. Я услышал щелканье затвора, звон патронов. Я-то думал, что винтовка заряжена и висит на стене в полной боевой готовности, иначе какой смысл держать ее в спальне?

Кэрри вернулась, неся в одной руке винтовку, а в другой жестяную банку. Крышки у банки не было, так что я сразу увидел картонные упаковки с патронами. Но главным образом мое внимание приковала к себе сама винтовка, на вид очень старая.

Кэрри положила ее на стол:

– Это винтовка Мосина. Отец снял ее с тела северовьетнамского снайпера.

Я знал это оружие: классика.

Прежде чем отдать мне винтовку, Кэрри повертела ее, показывая, что казенная часть и магазин чисты. Оружие произвело на меня сильное впечатление, что, наверное, нетрудно было заметить по моему лицу.

– Это от отца – какой смысл держать оружие, если не можешь им воспользоваться?

Я взял у нее винтовку.

– Где он служил?

– В сухопутных войсках. Перед отставкой был произведен в генералы. – Она кивнула в сторону снимка на холодильнике: – Видите тот пляж? Это все его армейские друзья.

– А чем занимался?

– Разведкой. Одного у Джорджа уж никак не отнимешь – мозги у него имеются. Сейчас работает в Разведуправлении Министерства обороны. Старший советник Белого дома. Там, на снимке, еще два генерала, один служит до сих пор.

– Это тот, что с краю, со шрамами? Один из генералов?

– Нет, этот оставил службу еще в восьмидесятых, как раз перед слушаниями по делу «Иран-контрас». Все они были так или иначе к нему причастны, хотя на орехи досталось одному Олли Норту.

Если Джордж участвовал в деле «Иран-контрас», о заданиях вроде моего он должен знать все. Наличие связи между этими двумя, Джорджем и Человеком-Пиццей, начинало меня тревожить.

Люз крикнула из соседней комнаты:

– Мам, дедушка хочет поговорить с тобой.

С вежливым «я ненадолго» Кэрри встала и скрылась в компьютерной.

Я осмотрел винтовку, на вид совсем простенькую в сравнении с тем, что используется ныне. Впрочем, с историей русского оружия я был знаком достаточно, чтобы знать: в сороковые годы на Восточном фронте именно такие винтовки отправили на тот свет многие тысячи немецких солдат.