До начала (ЛП)

Я вздрагиваю от этого единения, и энергия наполняет меня горящим светом. Теперь, когда я перестала использовать амулеты для связи с Йарой, мое с ней соединение стало гораздо сильнее. Стараюсь не обращать внимания на текущую сквозь меня силу и сосредотачиваюсь на Чтении.

— Уиттиер Грейвз, — произношу я и смотрю прямо поверх пламени. Через пару секунд вижу его.

Уит лежит на кровати в комнате с белыми стенами, его руки и голова плотно забинтованы. Рядом с кроватью стоит столик на колесиках, а на нем – кувшин с водой.

Получается, Уит пострадал в аварии и сейчас находится в какой-то больнице или госпитале. А значит, ему не до меня. По крайней мере, сейчас.

Я смотрю на него, и внутри нарастает гнев. Предатель! Он использовал меня и мою общину в качестве подопытных кроликов, собирался продавать лекарство – сильнейшую смесь из трав, измельченных минералов и крови, которую обычно мы используем при Обряде – внешнему миру.

Интересно, как много о делах Уита известно старейшинам? Больше, чем уверена, что именно из-за эликсира нас и спрятали в дебрях Аляски. И именно из-за Амрита им пришлось придумать всю эту историю про апокалипсис. Они не хотели, чтобы мы ушли. Но почему?

Возможно, они не хотели, чтобы окружающие заметили, что мы не стареем. Но такое могло оставаться незамеченным десятилетия. Согласно той истории, что нам преподавали в общине, дата начала Третьей Мировой войны - 1984 год, именно в этот год родился первый ребенок у старейшин нашей общины. Неужели они спрятались, потому что узнали, что Амрит вызывает видимые мутации у их детей? Это больше похоже на правду. Но даже если и так, неужели не проще было спрятать нескольких детей, чем целые семейства ученых и теоретиков, имеющих большие связи в обществе?

Возможно, они решили, что требуется время для того, чтобы увидеть, как будет развиваться следующее поколение тех, кто использовал Амрит. Они хотели убедиться, что золотые звездочки в глазах у детей останутся единственной мутацией. Ну а Уит, видно, решил, что если эликсир не имеет серьезных побочных эффектов, то можно и раскрыть наш секрет ... за определенную сумму.

Не могу поверить, что мои родители были в курсе планов Уита. Не могу поверить, что мое рождение лишь часть эксперимента.

Родители меня любили. И любили наш клан. Они никогда не сделали бы что-то, что причинило бы вред всем нам. Особенно, если это означает лишь денежную выгоду. Они не признавали торговых отношений.

Мои мысли возвращаются обратно, и лицо Уита исчезает из пламени. Я снова концентрируюсь и представляю отца Майлса.

— Мистер Блэквелл, — шепчу я и смотрю в огонь. Ничего не происходит. Наверно, это срабатывает только с близкими мне людьми. Раньше ничего подобного мне делать не приходилось, ведь всех членов общины я знала очень хорошо.

Хочу Увидеть отца, но вижу лишь темную комнату какого-то дома. Скорее всего, он спит.

Попробую-ка я еще одно имя.

— Талли, — произношу я, и из огня появляется изображение женщины с длинными волнистыми огненно-рыжими волосами. Она сидит с книгой перед пылающим камином в своем маленьком домике. А рядом с ней, вглядываясь в пламя, будто тоже умеет Читать, сидит черный ворон размером с кошку.

По. При виде его не могу сдержать улыбки. Я скучаю по своим хаски – Неруде и Беккет. Они всегда были рядом и занимают в моем сердце и в моей жизни такую огромную часть, что без них, я чувствую себя беззащитной. И хотя ничто не может заполнить пустоту в сердце, вызванную их отсутствием, мне было не так одиноко, когда По был рядом.

Присмотревшись повнимательнее, я замечаю в комнате кое-что необычное. На стене рядом с кухней висит прямоугольный кусок белой ткани, а на нем огромными буквами написано «ДЖУНО». Заинтригованная, я пытаюсь разглядеть надпись.

«КОСТИ БОРЕГАРА СКАЗАЛИ МНЕ, ЧТО ТЫ БУДЕШЬ СМОТРЕТЬ. ПТИЦА ПО ТЕБЕ СКУЧАЕТ. Я ТОЖЕ. БЕРЕГИ СЕБЯ».

Я широко улыбаюсь. Как это похоже на Талли: написать мне послание после того, как прочла сообщение по костям своего опоссума. Она для меня словно приемная тетушка. Самая лучшая тетушка – хотя и немного сумасшедшая. Она скучает по мне. И По скучает.

Как же хочется сейчас его позвать. И стоило только этой мысли проскочить у меня в голове, как ворон начинает взмахивать крыльями и резко вскрикивает. Талли отрывает взгляд от книги и осматривается, будто чувствует, что я здесь. Хоть это и невозможно, я это точно знаю. Но на какое-то мгновение связь становится такой мощной, что я почти ощущаю тепло ее камина и запах сосновой смолы.

— И ты береги себя, — шепчу я.

Я позволяю связи с Йарой распасться, и вновь вокруг лишь ночная тишина.

Когда я, наконец, направляюсь к палатке, костер уже почти потух. Ложусь на землю, но сон не приходит. Хочется лечь в кузов грузовика, рядом с Майлсом, но я боюсь его разбудить. Ему нужно поспать. То, что он так быстро открыл глаза и заговорил, - добрый знак. Он и так поправляется быстрее других, прошедших Путь. А если мы хотим убраться как можно дальше от Уита, мистера Блэквэлла и его людей, Майлсу надо поправляться еще быстрей, а значит, не стоит нарушать его отдых.