До конечной

— Прости… — шумно выдыхаю, сожалея о случившемся.

— И всё? — ошарашено протягивает. — Ты же его не хотел. Ты не хотел ребёнка, как только узнал о его существовании, сразу дал это понять. Тебе было плевать на меня и на нашего малыша! Ты жил в свое удовольствие! Всегда! Отдавал всё свободное время ей!

Охрипший крик жены врезается в виски тупой болью, сжимая их до потемнения в глазах. Писк кардиомонитора мгновенно ускоряется, усиливая ещё не отпустившие меня страхи. Давлю на кнопку вызова персонала.

— Успокойся, прошу тебя, — прислонив ладонь к её влажному виску, стираю пальцем дорожки слёз. В душе происходит адский переворот. Словно тёмные и светлые силы во мне взбунтовались. До победного ведут сражение.

— Убирайся, — рычит супруга, отрывая руку от своего лица. — Уходи прочь! Не хочу тебя видеть… Не хочу…

— Стелла, — в порыве хватаю её за плечи, стискивая в пальцах плотную ткань больничной рубашки. Хочу обнять её, хоть как-то успокоить, но супруга тот час же ставит между нами ладонь с растопыренными пальцами, упирается ею в моё лицо.

— Убирайся вон, Юджин! Я тебя ненавижу! Зачем я влюбилась в тебя? Зачем..? Почему нельзя было жить, как раньше? Зачем ты просил ребёнка? Зачем?!!!

— Евгений Дмитриевич, вам лучше покинуть палату, — где-то над головой раздаётся знакомый голос. — Приходите завтра. Ей нужно время. Мы позаботимся о ней. Ей понадобится психолог. Уходите! Стелла, всё хорошо. Всё будет хорошо, дорогая. Дыши медленно. Давай. Ты сможешь, девочка. Ты сможешь…

Глава 30. Принятие или непринятие

Евгений

Выхожу из палаты и прислоняюсь к прохладной стене спиной, затылком прикладываюсь. В глазах от удара брызжут искры. Голова, отяжелев, начинает невыносимо гудеть. Кажется, что кровь не просто летит по венам, она рвёт их на части, охватывая всё тело огнём. Так дурно становится, едва держусь на ногах. Не было бы здесь посторонних, осел бы на пол и закурил. От острого желания наглотаться никотина сводит всё тело судорогой.

Нельзя. Здесь курить нельзя. Нужно выбираться на свежий воздух...

«…Ты же его не хотел. Ты не хотел ребёнка, как только узнал о его существовании, сразу дал это понять. Тебе было плевать на меня и на нашего малыша! Ты жил в свое удовольствие! Всегда! Отдавал всё свободное время ей!…» — всё ещё звучит в моей голове её надрывный голос, сдавливает виски. Закрываю глаза, чтобы хоть как-то пересилить болезненное давление.

— Что-то случилось? — прозвучавшая над ухом речь Германа вытаскивает меня из глубины сгустившихся воспоминаний.

Распахиваю веки, упираясь взглядом в хмурое лицо безопасника.

— Я требовал сделать аборт? Когда узнал о беременности жены, что между нами произошло?

— Что за бред? — Герман поправляет соломинку микрофона, плотнее прижимает к уху гарнитуру и нажимает на тангенту. — Терентьев на связи. Соединяй, — несколько секунд внимательного молчания и он снова возвращается к нашему разговору. — У вашей супруги была угроза выкидыша, вы заботились о её здоровье больше, чем она этого заслуживала. Жили по разным домам. Злились, что Стелла Маратовна употребляла крепкие напитки и не посещала в последнее время гинеколога.

— Почему? — пытаюсь вникнуть в суть.

— На первом месте была работа. Она об этом не сказала?

— У неё нервный срыв. Мы так и не поговорили.

— Ясно. Я не должен вам советовать насчёт женщин, но по-моему лучше подумать о Яне. Кстати, близнецы в деле. На ближайшие пару часов она будет занята детьми.

Возвратившись мыслями к Яне, ловлю себя на том, что опять растаял в нежности. Инстинктивно. Так происходит постоянно. Думаю о ней, и губы трогает бессознательная улыбка.

— Она не обедала, — вспоминаю, как умчалась, не съев свой завтрак.

Действительно, пора задуматься о том, что осталось ценного у меня, пока я и это не просрал…

— Заказала пиццу, — информирует Герман, снимая камень с души. — Доставили полчаса назад.

— Отлично. Тогда поехали в офис. Пообедаем и примемся за дело.

После обеда Марина приносит кофе и накопившиеся бумаги на подпись. Приходится всё изучать заново, на пару с моим юристом. Проверяю почту. Делаю несколько важных звонков. Выясняю у брокера обстановку с договорами, попутно обдумывая наш с Яной предстоящий вечер. Хочется обсудить с ней ситуацию, заложниками которой мы оказались всего за сутки.

— С бухгалтерией разобрались, — складываю в папку заверенную мной документацию и перевожу взгляд на сотрудника. — Что с грузом, Вадим?

— Новая партия машин прибудет в следующий вторник.

— Проследи, чтобы не было никаких проблем с таможней. Можешь идти, — оставаясь в кресле, провожаю взглядом до двери сотрудников, затем набираю номер Терентьева. — Герман, зови ко мне своих архаровцев. Чего они там нарыли? Послушаем, затем к Яне рванем. Что-то я себя хреново чувствую. Голову вот-вот разорвёт…

* * *