До и после

– Привет, – хриплым голосом произнес Фостер, отпустив меня.

– Хочешь, я попозже зайду? – спросил Эзра.

– Нет. – Фостер вытер нос тыльной стороной ладони. – Все хорошо. Заходи.

Эзра шагнул в комнату.

– Мы выиграли? – спросил Фостер.

– Не знаю, – ответил Эзра. – Я уехал сразу после того, как тебя увезли. Правда, меня не впускали, пришлось пробраться тайком. – Он замолк. – Ты как, нормально?

– Нет, – сказал Фостер. У него задрожали губы, а глаза снова наполнились слезами.

Эзра какое-то время провел в раздумьях, а затем произнес:

– Знаешь, что нужно сделать?

– Что?

– Крепко-крепко зажмурь глаза и досчитай до трехсот. Вот и все. Когда досчитаешь и откроешь глаза, пройдет пять минут. И даже если тебе все еще больно, и все плохо, и ты не знаешь, что делать дальше, – ты только что прожил целых пять минут. И когда тебе кажется, что сил больше нет, снова закрой глаза и считай. И все. По пять минут за раз.

У Фостера покраснели глаза. Он слабо кивнул:

– Хорошо.

– Давай вместе. – Эзра присел на краешек кровати Фостера и покосился на меня: – Давайте все закроем глаза.

Я закрыла глаза, и мы начали:

– Раз… два… три…

На пятидесяти четырех, пятидесяти пяти, пятидесяти шести у Фостера выровнялось дыхание. К ста семидесяти восьми, ста семидесяти девяти он откинулся на подушки. На двухстах пятнадцати, двухстах шестнадцати, двухстах семнадцати я пошарила по одеялу, нашла ладонь Эзры и крепко сжала ее в своей.

Мы досчитали до трехсот. Я открыла глаза.

Фостер сделал глубокий вдох, посмотрел на меня и еле заметно кивнул. Я кивнула в ответ.

Он крепко зажмурился. И стал считать заново.

36

Эзра оставался с нами, пока не приехали мои родители. Мама была вне себя.

– Поверить не могу, что нас не было рядом, – повторяла она. За десять минут она взбила подушки Фостера раз двенадцать.

– Я в порядке, – раз за разом говорил Фостер. И правильно делал: маме, похоже, и правда требовались ежесекундные напоминания. Казалось, она вот-вот попросит его повторять алфавит в прямом и обратном порядке, чтобы удостовериться, что пара букв не выпали из его головы из-за сотрясения.

Пока мои родители обхаживали Фостера, Эзра отступил ближе к выходу.

– Спасибо, – сказала я, заметив это. – За… Ну, сам понимаешь.

– Нет проблем.

Эзра вытащил мобильный, и меня вдруг осенило, что сейчас, должно быть, очень поздно.

– Тебе, наверное, давно пора домой.

Он покачал головой:

– Да нет, просто… не хочу мешать.

– Ты не мешаешь.

Он слегка улыбнулся, а потом поднес телефон к лицу.

– Джордан мне пишет из приемной каждые пять минут.

– Он что, здесь?

– Да. Я ему уже сказал, что с Фостером все хорошо, но, наверное, стоит с ним лично поговорить.

Родители наперебой ухаживали за Фостером, так что я пошла с Эзрой в приемный покой. Там сидели Линдси, Кэс и Джордан. Завидев нас, они тут же вскочили на ноги.

– Чемпион! – Джордан обнял меня. – Как он там?

– С ним все будет хорошо.

– Отлично. – Он отстранился. – А ты как?

– Нормально.

– Выглядишь уставшей, – сказала Линдси. Вдруг ее глаза расширились. – Я не имею в виду, что это плохо, в смысле, ты всегда отлично выглядишь, просто…

– Ты права, – перебила я. – Я и правда устала.

– Если хочешь отдохнуть, могу отвезти тебя домой, – предложила Линдси.

– Да нет, спасибо. Я бы только в буфет заглянула… Проголодалась немного.

– О, мы после игры заезжали ко мне, – произнесла Линдси. – И я захватила сэндвичей. Ребят, может, вы купите попить?

– Конечно. – Джордан кивнул, и они с Кэсом и Эзрой пошли дальше по коридору.

– Я знаю, каково это – торчать в больнице, – сказала мне Линдси. – Иногда просто забываешь поесть.

Я наблюдала за ней, пока она доставала вместительный контейнер с едой. Я не знала, достаточно ли мы близки, чтобы можно было спросить, почему она проводила время в больнице. Сперва решила, что недостаточно. Но потом посмотрела на ее протянутую руку с сэндвичем, подумала, что она всегда была ко мне очень добра, и решила, что все-таки близки.

– Почему ты была в больнице? – спросила я, взяв сэндвич.

– Мой дедушка в прошлом году сильно болел.

– Сочувствую.

Она кивнула:

– Мы очень по нему скучаем.

Какое-то время мы молчали. Когда я взглянула на Линдси, ее лицо приняло странное выражение. Не успела я вымолвить слово, как она затараторила:

– Девон, извини, пожалуйста. Понимаю, у тебя и так сейчас проблем по горло и голова другим занята… Но знаю, что я еще больше усложнила тебе жизнь.

– Ты о чем?

– Не надо мне было звать Эзру на бал.

Я совсем не ждала таких слов и, признаться, не очень-то хотела это обсуждать.

– Ты не должна… Слушай, ты имела полное право звать кого угодно.

Я вдруг заинтересовалась своими большими пальцами. Правый, левый, подумать только.

– Нет, да, я знаю… Я слышала, что вы передумали идти вместе, и решила… – Она скривилась, с трудом сдерживая слезы. – Это ужасно, просто отвратительно. Я просто хотела, чтобы ты и Кэс приревновали.

Я моргнула.

– Так тебе не нравится Эзра?

– Только как друг.

– Но Эзре-то… ты нравишься?

– Почему ты так решила?

– Потому что ты – это ты. И он… согласился с тобой пойти, и…

И потому что в этом был смысл. Он хорош, она хороша. Все логично.