До дрожи (СИ)

Отпускаю Алискину руку, как только перестаю из-за отсутствия освещения четко различать её лицо, и она тут же медленно пятится от меня к щербатой кирпичной стене под самое крыльцо. Шаг в шаг следую за ней, наступая.

Кровь разогревается, ноздри дрожат, по-звериному запахи. Особенно её — тонкий, пряный, медовый, перебивающий даже солоноватый ветерок с моря. В жар бросает всего за пару секунд.

— И что за четвертое желание? — спрашивает Алиса неестественно беспечным голосом, пока пятится от меня назад.

— Ты знаешь, — следую за ней.

— Откуда? — нервно фыркает и упирается спиной в щербатую кирпичную кладку.

Ни вижу её эмоций — только блики фонаря в синих глазах, силуэт и то, как грудь высоко поднимается при дыхании.

Догоняю, подступаю максимально близко, почти касаясь этой нежной груди своим голым телом. Футболку я не догадался надеть, так и выскочил из палатки за Алиской в одних шортах. Но мне не холодно — мне горячо.

Алиса вжимается в стену лопатками, пытаясь увеличить расстояние между нами, заводит руки за спину. Выглядит это так, будто она мечтает избежать любого возможного прикосновения, и ей моя близость неприятна.

Но я уже немного выучил её, и знаю, что, если бы ей действительно было что-то сейчас неприятно, она бы уже давно послала меня без лишних сантиментов и смылась в корпус.

А значит опять — просто игра.

Которая заводит…

И похоже не только меня…

Упираюсь руками в стену по обе стороны от её головы, опускаю взгляд. Она задирает ко мне лицо, приоткрывая губы.

Попалась, Цветочек? Почти…

Наше дыхание смешивается, грея, оседая на коже, заползая в лёгкие как отравленный газ. Сердце рвано стучит и так сильно отдает в уши, что, кажется, ритм слышно на весь лагерь.

— Говори, что за желание, я сама не догадаюсь, — играет в дурочку, но глохнущий голос выдает, что всё она понимает прекрасно.

Эта её почти детская строптивость вызывает улыбку.

— Помнится, ты хотела дать мне попробовать свою слюну, — не удерживаюсь и наклоняюсь чуть ниже, чтобы незаметно вдохнуть запах её волос около виска.

Надеюсь, что незаметно…

— М-м-м, понравилась идея? Легко повторю, — шепчет, прикрывая глаза и не отшатываясь.

Веду носом над её волосами. Тоже хочется жмуриться. И прильнуть всем телом. Надо было все-таки надеть футболку, а то как-то совсем уж интимно сигналы воспринимает мозг…Приходится заставлять себя концентрироваться на нашем обрывчатом разговоре.

— Идея понравилась, реализация не очень, — бормочу заторможено, — Давай еду из формулы уберем.

— Плюнуть сразу в рот? — издаёт нервный короткий смешок.

Я тоже хмыкаю, пялясь на плохо видную мне очаровательную ямочку на её щеке от улыбки.

— Не сегодня…Я знаю более приемлемый способ, — всё-таки касаюсь губами её волос.

Замирает, волна напряжения проходит через нас обоих, и я чувствую, что балансирую на грани проведённой Алиской между нами черты. Ещё чуть-чуть и сорвусь, и она убежит…

Отстраняюсь тут же, позволяя нам обоим сделать вид, что этого не было.

Алиса шумно, сбивчиво выдыхает, моргает часто, словно убирает морок, ловит мой взгляд в темноте.

— Ты только что паспортом клялся, что не будешь приставать, — напоминает.

— А я разве пристаю? — выгибаю бровь, — Мои руки — вот они.

Выбиваю дробь пальцами по стене над её головой.

— И там и останутся, — добавляю.

— И никакого интима, — не сдаётся Лютик.

— Просто поцелуй, — пытаюсь выдать это как можно беспечней, — Да дети даже в садике целуются, не будь такой ханжой!

— Я не ханжа, — бурчит.

— Давай. Сама, — продолжаю подначивать.

— Сама?!

— Ну да, чтобы не говорила потом, что я приставал, — расплываюсь в улыбке, — Или слабо?

— Пф! — выдает неопределенное.

Наши глаза встречаются. Зависаем в зрительном контакте. Я не знаю, как Алиске, а меня прямо коротит.

Ну…давай…Детка…

Облизываю губы нетерпеливо, и вижу, как она непроизвольно зеркалит, показывая мне кончик своего розового языка. Пока думает, меня крутит всего забить на эти игры, просто вжать её в стену и взять всё самому. И я уверен, что большинство девчонок чего-то подобного бы от меня и хотело.

Но не эта.

И мне приходится изнывать, отсчитывая мгновения, пока она сама выберет меня.

Наконец в черных в темноте глазах вспыхивает так желанный мне азарт.

— Уберешь руки со стены — и все желания отменяются, а ты стираешь запись, — выдает Цветочек тоном учительницы, рассказывающей новую сложную тему.

— Заметано, считай, что меня привязала, — хмыкаю хрипло, сгорая от предвкушения.

Не верится, что сейчас поцелует сама.

Алиса медлит, её нервное возбуждение, смешанное с неуверенностью в том, что вообще стоит со мной в это играть, так осязаемо, что накрывает нас обоих вязким коконом.

Её руки так и убраны за спину, лопатки прижаты к стене, лихорадочный взгляд мечется по моему лицу.

Медленно к ней наклоняюсь, облегчая задачу. Ладони вжимаются в кирпичную кладку до побелевших костяшек. Замираю в миллиметре от Алисиного рта.

Просто коснись…Сама.

И она касается.