Дни и ночи

Остановив «панхард» в нескольких метрах от «Матадерос», одного из самых роскошных отелей города, Рикардо предложил:

— Не пропустить ли нам аперитивчик в баре? Флора одобрительно кивнула. Поднимаясь по широкой лестнице, она воскликнула:

— Посмотри-ка туда: тот черный, что склонился над капотом, не твой ли бывший шофер? Брат Луиса?

Рикардо взглянул в ту сторону. Флора не ошиблась. Это был Паскуаль Агуеро. Его лысый череп сверкал на солнце.

— Непонятно, — заметила Флора. — Я уверена, что он нас видел. Он что, сердится?

— А что же ему делать? Ведь я его уволил.

— Я думала, что вы разошлись по-мирному.

— Скажем, отставка была добровольно-принудительной. Я не мог уступить его требованиям. Он упрям как мул. — Он взял Флору под руку. — Пойдем. Глупо получается. Хоть поздороваемся.

Они остановились в шаге от брата Луиса, но он по-прежнему не замечал их. — Здравствуй, Паскуаль! Давно уже… Тут только тот поднял голову:

— Добрый день, сеньор Вакаресса! Как поживаете?

— Что вы делаете в Мар-дель-Плата? Я думал, вы в столице.

— Помогаю одному коллеге. Ремонтирую. Никто здесь не разбирается в механике. — Он показал на мотор: — Чертова головоломка эти «кадиллаки». Машины красивые, но ненадежные… — С полуулыбкой он закончил: — Не то что ваш «панхард».

— Паскуаль, все в ваших руках. Если не будете таким принципиальным…

Негр вытер лоб изнанкой рукава и кивнул головой в знак согласия, но глаза его были печальны.

— Вам хорошо платят?

— Нет, сеньор. Все это бесплатно.

— Бесплатно? За это? Насколько я знаю, Буэнос-Айрес не какая-то дыра.

— Я вам сказал, что оказываю услугу. — Он небрежно пожал плечами: — Я ничего не умею. Ваш отец меня, наверное, плохо воспитал. Вы помните его любимую поговорку: «Любой труд вознаграждается». В данном случае протянуть руку помощи другу — это удовольствие. Тогда почему я буду требовать оплату?

— Решительно вы неисправимый чудак… Как бы то ни было, если когда-нибудь перемените мнение, вспомните, что моя дверь для вас всегда открыта.

— Благодарю, сеньор. Кто знает? Только безумцы не меняют своих убеждений.

— Непонятно мне его поведение, — произнес Рикардо, уже в отеле вспоминая разговор с бывшим шофером. — У него есть семья, которую надо кормить, а он предпочитает работать бесплатно, нежели получать у меня зарплату.

— А тут и понимать нечего. У него есть чувство собственного достоинства. Разве ты не заметил? И вообще, не относись к нему плохо, а то мне показалось, что ты вдруг проявил себя как скупец. Что за игра? Спорить о мизерной сумме, когда ты один из самых богатых людей Аргентины?

— Вообрази, что Паскуаль не единственный человек, усвоивший уроки моего отца. Тут уже дело в принципах.

Она рассмеялась:

— Ладно, мистер Скрудж. Как вам угодно.

— Мистер Скрудж? Ты сравниваешь меня с тем ужасным скупердяем?6 Меня? Рикардо Вакарессу!

— Все. Забыли… Я хочу пить. Где бар? Он проворчал:

— В конце коридора.

Несмотря на то что сезон еще не был в разгаре, просторный холл отеля, отделанный под мрамор, с резными деревянными панелями, был переполнен: деловые люди, богатые плантаторы, художники, изящные женщины, щеголявшие драгоценностями… Уже почти год весь Буэнос-Айрес толкался на этом морском курорте, где можно было и себя показать, и на людей посмотреть. К тому же недавно здесь открылось самое большое в мире казино, и поток туристов стал еще больше.

Подойдя к бару, Рикардо машинально пощупал боковые карманы своего блейзера.

— Твои сигареты? Не проблема. У бармена они наверняка есть.

— Не уверен.

Он бросил взгляд вокруг и внезапно застыл. — В чем дело? — забеспокоилась Флора.

Раскрыв рот, он уставился в одну точку на правой стене. Там висела цветная афиша. На фоне моря можно было прочитать: «Grecia pais del mar» 7. В центре афиши виднелась небольшая мраморная фигурка без глаз, без рта.

Лишенное какого-либо выражения лицо, казалось, подтрунивало над Рикардо.

9

— Это она. Статуэтка. Точно такая же.

— Ты в этом уверен?

У него даже изменился голос: — Абсолютно.

— Возможно, это совпадение. Ты мог видеть эту афишу раньше, в другом месте. В Буэнос-Айресе или еще где-нибудь.

— Я бы вспомнил о ней и сразу сравнил.

— Как ты можешь быть таким категоричным? Слава Богу, везде натыкано полно рекламных щитов, бесполезных предметов. Все помнить невозможно.

Он спокойно заметил:

— А индейская легенда? А традиции племени, затерянного на просторах Нью-Мексико? А голос, которым ты меня достала, а он вовсе не мой?

Рикардо подал Флоре знак следовать за ним:

— Пойдем.

— Куда?

Он увлек ее в вестибюль отеля.

— У вас есть дубликат афишки про Грецию? — спросил Рикардо у портье.

— Не думаю, сеньор. Могу я спросить, зачем вам это?

— Я хотел бы ее приобрести.

— Не думаю, что она продается… Но я узнаю. Портье повернулся и исчез за маленькой дверью.

— Почему ты хочешь ее купить? — поинтересовалась Флора.

— Потому что мне хотелось бы разгадать тайну своих кошмаров.

Флора слегка наклонила голову — его ответ не убедил ее.

Вернулся портье, но не один. За ним шел стройный усатый мужчина лет сорока. Едва он увидел молодую пару, как лицо его озарилось.