Дни и ночи

— Решение придет само собой, как мне кажется. Она ждала продолжения.

— С моей точки зрения, было бы кощунственным ничего не делать. Я должен идти до конца.

— До конца чего?

— Моей истории. Нашей истории. Ее и моей. Я должен ее вновь найти. Пока не слишком поздно. Пока рок еще раз не помешал нам. Осознаете ли вы необычную возможность, которая предоставляется мне? Сколько людей умирает в печали оттого, что не могут встретиться? А сколько хотело бы закончить начатое? Сколько стоящих на пороге смерти молят: «Только не сейчас, Господи, подари мне месяц, еще день, час, необходимые для завершения моей задачи». Судьба предоставляет мне единственную возможность. Кощунством было бы отказаться от нее.

Он впился в зрачки психоаналитика.

— Не об этом речь. Я уже пропустил множество поездов. Но на этот я сяду обязательно.

— Значит, вы уедете…

— В Грецию. Как только улажу некоторые дела.

— Предположим, эта женщина существует, предположим, она не плод вашего бреда, связанного с галлюцинациями. Греция — не деревня. Как вы ее там разыщете? Вам понадобятся месяцы, годы…

— Я найду ее, сеньора Майзани, потому что я чувствую ее сердцем, потому что мне знакомы мельчайшие ее черты. И потому еще, что она — часть меня, я знаю о ней то, что вам неизвестно.

— Киклады? Круглый остров? Думаете, этого достаточно? Слишком скудные сведения, вы не находите?

— У меня уже есть ориентир — разрушенный храм на Крите. Там наверняка ведутся археологические работы.

Она снисходительно посмотрела на него:

— Крит — не круглый остров.

— Я найду его, сеньора. Это все, что мне осталось в жизни. Кроме того, есть еще одна возможность, о которой не подумали ни вы, ни я.

— А? Какая?

Загадочно улыбаясь, он ответил:

— А если она тоже ищет меня?

17

Уходя в открытое море, судно «Ле Мальта» извергало черные клубы дыма из своих двух труб, сирена издавала знакомый прощальный рев. Рассыпавшись вдоль причала, белые пятна платочков кричали о последнем прощании.

Облокотившись о поручень, Рикардо Вакаресса без волнения смотрел на удаляющийся город. Церковь Сент-Мари-дю-Бон-Эр все уменьшалась по мере того, как пароход набирал скорость. Он не испытывал ничего, кроме безмерного облегчения. Страница перевернута; книга прочно застряла в его памяти. Рикардо приступал к новой повести, и никто уже не удерживал его. Любопытно, но сомнения не одолевали его. Он шел навстречу со своей второй половиной, которую судьба два раза отнимала у него.

Сарра. Такое имя решил он дать ей в память о понятном им двоим смехе, слышанном во снах, да и услышал он это имя в проповеди священника, в небольшой церквушке в Мар-дель-Плата.

И эта мелочь придавала ему силы. Теперь-то она уже не сможет скрыться безымянной.

Ждала ли она его? Придет ли на свидание? Если все сказанное Майзини по поводу Инь и Ян было правдой: «… эти понятия не рассматриваются как застывшие и автономные, но как взаимозависимые и вытекающие одно из другого», то вполне могло быть, что Сарра страдала от таких же смертных мук и горела в том же огне. Сарра. Шептать ее имя — этого было достаточно, чтобы он погружался в состояние крайнего возбуждения.

Можно ли любить существо, виденное только во сне? Можно ли чувствовать себя близнецом незнакомки? Он поднял голову к лазурному небу. Несколько облачков плыли по нему. Наверняка найдется ответ.

Двадцать два дня… Долгое плавание. В спешке он не нашел ничего лучшего, кроме этого французского судна, заходившего в каждый порт. Сначала оно доставило его в Марсель. Оттуда надо бы пересаживаться в направлении Пирея.

Двадцать два дня в Атлантике, а потом бог знает сколько в Средиземном море…

Да и какое это имеет значение! Ведь каждый час приближает его к ней. Так бы ему и до того последнего часа, когда призраки не будут больше иметь власть над его судьбой. Тогда-то он наконец вошел бы в реальность.

Буэнос-Айрес был уже маленькой точкой на горизонте.

Рикардо отошел от поручней и сел в один из шезлонгов, расставленных на палубе первого класса.

Империя Вакаресса поменяла хозяина. Плантации — тоже. Все принадлежало теперь техасцу. Рикардо не забыть реакцию американца, когда тот узнал, что он продает часть собственности. Открытие тысячи нефтяных месторождений не произвело бы такого эффекта. «Боже! — воскликнул он. — Я не могу в это поверить!» Вакаресса поставил два условия: церковь и кладбище, где покоились его родители, оставались его собственностью. Джон не возражал, наоборот. Подписав контракт, Рикардо поручил Паскуалю Агуеро регулярно посещать кладбище, чтобы ухаживать за могилами и украшать их цветами. В случае невозможности выполнить эту миссию заменить его должен Луис. Последнему он оставил «панхард», а банковский счет обоих братьев значительно вырос. Дом со всем, что в нем было, Вакаресса отдал им же. Флоре же он подарил виллу в Мар-дель-Плата. Пока это было секретом — интересно, как она отнесется к его выходкам? Позднее, когда время затянет рану, Флора сумеет по достоинству оценить его жест. Она очень любила это место, и не только из-за мгновений, которые они там делили.