Дневник, Записки сумасшедшего

Мне холодно… я зябну… и все они умерли… умерли… 3 марта Ровно в восемь я покинул зал ожидания. На пути следования ничто не привлекло мои взоры, и я прошел почти незамеченным. Добравшись, наконец, до Грузинского сквера, я был остановлен массой движущихся по всем направлениям скотов. Одни пытались перепилить ножом каменную шею Венеры Милосской, другие выкрикивали антисанитарные лозунги. Одним словом, никто не обратил на меня внимания, – и только стоящий поодаль и видимо раздосадованный чем-то шатен ласково протянул мне потную ладонь. – Вы, случайно, не Максим Горький? – Собственно… ннет… но вообще – да. – В таком случае – взгляните на небо. – Ннну… звезды… шпиль гастронома… "Пейте натуральный кофе"… ну… и больше, кажется, ничего существенного. Шатен внезапно преобразился. – Ну, а… лик… всевидящего? – Гм. – То есть, как это – "гм"? А звезды?! Разве ничего вам не напоминают?.. – Что?!! Вы тоже… боитесь… Боже мой… Так вы… – Да, да, да… а теперь – уйдите… я боюсь оставаться с вами наедине… идите, идите с Богом… И долго махал мне вслед парусиновой шляпой.

11 марта

Чрезвычайно странно. Три дня назад я спешил к Краснопресненскому метро с совершенно серьезными намерениями. В мои намерения, в частности, входила трагическая гибель на стальных рельсах. Не знаю, было ли слишком остроумным мое решение; – могу сказать одно – оно было гораздо более серьезным, нежели 30-ого апреля прошлого года. И настолько же более прозаическим. По крайней мере, за два истекших дня я, если не сделался оптимистом, то стал человеком здравого рассудка и материально обеспеченным. Не знаю, надолго ли.

13 марта

Невыносимо тоскливо. Наверное, оттого, что вчера весь вечер слушал Равеля.

14 марта