Дневник, Записки сумасшедшего

- Так вы что же, Ерофеев, считаете себя этаким потерянным человеком? чем-то вроде... - Извините, я, слава богу, никогда не считал себя "потерянным", - хотя бы потому, что это слишком скучно и... не ново. - А вы бросьте рисоваться, Ерофеев... Говорите со мной как с рядовым комсомольцем. Вы не думайте, что я получил какое-то указание свыше специально вас перевоспитывать. Меня просто заинтересовали ваши пространные речи в красном уголке. Вы даже пытались там, кажется, защищать фашизм или что-то в этом роде... Серьезно вам советую, Ерофеев, - бросьте вы все это. Ведь... - Позвольте, позвольте - во-первых, никакой речи о защите фашизма не было в красном уголке, всего-навсего - был спор о советской литературе... - Ну? - Ну и... наша уважаемая библиотекарша в ответ на мой запрос достать мне что-нибудь Марины Цветаевой, Бальмонта или Фета - высказала гениальную мысль: уничтожить всех этих авторов и запрудить полки советских библиотек исключительно советской литературой... При этом она пыталась мне доказать, что "Первая любовь" Константина Симонова выше всего, что было создано всеми тремя поэтами, вместе взятыми... - Вы, конечно, возмутились. - Я не возмутился. Я просто процитировал ей Маринетти о поджигателях с почерневшими пальцами, которые зажгут полки библиотек... Библиотекарша общенародно обвинила меня в фашистских наклонностях... А я просто-напросто запел "Не искушай меня без нужды возвратом нежности твоей"... - Послушайте, Ерофеев, вы не можете мне сказать, за что вы питаете такую ненависть к советской литературе? Ведь я не первый раз встречаю подобно настроенных молодых людей... Я думаю - это просто от незнания жизни. - Да, наверное, от этого. - И, вы понимаете, Ерофеев, - вот вы, наверное, еще не служили в армии? ну что ж, будете служить. И там вы поймете, что значит жизнь. Настоящая жизнь. И, вы представляете, - вы служите во флоте, ваша девушка далеко от вас, вы - в открытом море... И вот вся эта дружная, сплоченная семья матросов запевает песню о девушке, которая ждет возвращения матроса, - ну, одним словом, простую советскую песню - ведь вы с удовольствием подпоете... Уверяю вас - если вы попадете в хороший коллектив, вы сделаетесь гораздо проще... Гораздо проще... - Не думаю... По крайней мере, мой, извините, духовный мир никогда не сузится до размеров того мирка, которым живут эти ваши любящие матросы. - Гм... "любящие"? Узкий мирок? Вы, наверное, никогда не были любящим? - Наверное. - Почему - наверное? - Тттак... Видите ли, - я вообще не собирался касаться интимных вопросов... - Ну, ладно... Хе-хе-хе... Вы комсомолец, Ерофеев? - Да... комсомолец. - Авангард молодежи? - Видите ли, я давно поступал в комсомол и... немножко запамятовал, как там написано в уставе - авангард или арьергард... - Вы ммило шутите, Ерофеев... - Да, я с детства шутник. - Очччень жаль... оччень жаль... А вы не знаете, по какому поводу я спросил вас - комсомолец вы или нет? - Откровенно говоря... теряюсь в догадках... - Гм... "Теряетесь в догадках"... А ведь догадаться, Ерофеев, не слишком трудно... Знаете, что я вам скажу, - вы никогда не собьете с правильного пути нашу молодежь - и, пожалуйста, бросьте всю эту вашу... пропаганду... - О боже! Какую пропаганду?! - Ккаккой же вы милый и невинный ребенок все-таки! Вы даже не знаете, о чем идет речь! "Теряетесь в догадках"! Знаете что, Ерофеев - бросьте кривляться! Поймите ту простую истину, что вы стараетесь переделать на свой лад людей, которые прошли суровую жизненную школу и которые, откровенно вам скажу, смеются и над вами, и над той чепухой, которую вы проповедуете... Смеются и... - Извиняюсь, но если я говорю чепуху, и все смеются над этой чепухой, так почему же вы так... встревожены? Ведь вы, я надеюсь, тоже прошли суровую жизненную школу? - Я не встревожен, Ерофеев. Я тоже смеюсь. Но это не простой смех. Когда я вижу здорового, восемнадцатилетнего парня, который, вместо того чтобы со всей молодежью страны бороться за наше общее, кровное дело, только тем и занимается, что хлещет водку и проповедует какое-то... человеконенавистничество... - мне становится даже страшно! Да! Страшно! За таких, извиняюсь, скотов, которые даже не стоят этого! - Чего - "этого"? - Да! которые даже не стоят этого! Вы знаете, что мой отец вот таких вот, как вы, в сорок первом году расстреливал сотнями, как собак расстреливал?! Эти... - Вы весь в папу, товарищ секретарь. - А вы-ы не-е издевайтесь надо мной!! Не изде-вайтесь! Слышите!? Издеваться вы можете над уличными девками! Да! Издеваться вы можете над уличными девками! А пока - вы в кабинете секретаря комсомола! - Извините, может, вы мне позволите избавить вас от своего присутствия? - Я вас нне задерживаю - пожалуйста! Но, говорю вам последний раз - еще одно... замечание - и вас не будет ни в комсомоле, ни в тресте... Я сам лично поставлю этот вопрос на комсомольское собрание! - Гм... Заранее вам благодарен. - Не стоит благодарности! Идите!! И заодно опохмелитесь! От вас водкой разит на версту... - А я бы вам посоветовал сходить в уборную, товарищ секретарь. Воздух мне что-то не нравится... в вашем кабинете.