Дневник восьмиклассника

— Наглецы! Брехуны! Бездельники! Так кто вас запряг тренькать на ваших гитарах?

— На ваших гитарах, досточтимая Зинаида Андреевна.

— Ага! Вот и главный зачинщик нарисовался! Мишка, шельма эдакая! Опять всем мозги пудришь!

— Обидно же!

— Что тебе обидно?

— Инструменты есть, музыканты в наличии, школа гремит по городу своими показателями. А на демонстрацию уходим как партизаны на заре.

— Это ты к чему? — А я еще не добил в голове свой экспромт, не обкатал.

— Комсомольская ячейка нашего класса и примкнувших к ней неравнодушных комсомольцев выдвинула инициативу! Мы хотим сбор и формирование школьной колонны завтра утром расцветить своей музыкой. Чтоб не формально, как каждый год, а с душой!

— И чем тебе не угодило как каждый год?

— Да не слышит уже никто ничего! Ведь одно и то же из каждого утюга несётся. А человеческий мозг так устроен, что если одну и ту же пластинку крутить изо дня в день, то он реагировать на неё перестаёт.

— И что? Вы прямо завтра готовы? К чему готовы?

— Мы изо всех сил репетируем, уверенности в успехе еще нет, а вот желание налицо! Хотим завтра со школьного крыльца исполнять что-нибудь такое, задорное и молодёжное. Чтоб ребятам нравилось, чтоб у них настроение было боевое. Всё-таки не просто праздник, а Революция!

Мои подельники стали озираться, не то в поисках санитаров с носилками, не то пути отхода прикидывают. Вдруг я сейчас на них накинусь и покусаю. И они тоже с ума поспрыгивают.

— Затея хорошая, но уж больно времени мало у вас на подготовку. Начали поздновато, деятели вы наши. Не знаю, не знаю. И репертуар не утверждён… ладно, репетируйте пока, я через часик загляну, послушаю, что у вас получится. — И ушла, цокая каблуками по каменному полу холла.

— Это что было⁈ Ты дурак, Корчагин?

— Это была военная хитрость. И она нам удалась, теперь у нас железная отмазка от всех. Но если кто-то хочет таскать транспаранты из угла в угол, тот уже сейчас может идти их ворочать.

— А вдруг у нас ничего не получится?

— Арзамас, не тупи! — Тактично вступил в беседу Чуга, — Конечно не получится! Это же понт был для учителей. Мы теперь можем спокойно продолжать играть, а потом придёт Зинка и скажет, что завтра всё отменяется, в смысле наше выступление. Типа у нас полная лажа и хрень выходит.

— Это чего сразу лажа? Может ты и лажаешь, а я нормально играю! — Возмутился Валерка.

— Народ, хорош трындеть! Продолжаем получать удовольствие, как карта ляжет, так и будет. Лучше скажите, чья очередь идти за пирожками? Чуга не в счёт, он на ударнике. — И всё, трёп не по делу, который я так не люблю, утих. Что значит дисциплина и твёрдая рука. И Арзамас хорош, сначала глаза по пять копеек на мою импровизацию выставил, а через пять минут уже с пеной у рта доказывает, что всё получится. Ага, он еще не все тумблеры выучил на своей свистелке, а туда же, выступать. Смех сквозь слёзы с нас.

О! Что там в голове мелькнуло? Где там гитара? Акустику возьму, я к ней привычнее. Выглядит немного сильно страшно, как всё наше оборудование. Впору новую статью писать в какой-нибудь «Музыкальный вестник» про то, как неравнодушные комсомольцы из табурета и белой берёзы своими руками выпилили «три гудочка, а четвертую балалайку». Насколько я помню, гудок — это деревяшка с натянутой на нём струной. С тремя струнами. Но ключевое слово — деревяшка, как и у нас. На акустическую гитару Антон присобачил звукосниматель от допотопной радиолы, прикрыв его сверху фанеркой в виде спичечного коробка, еще и подключить ухитрился к усилку. Звук в результате… звук она издаёт, хоть и весьма специфический. Даже не скажу, это в плюс гитаре или всё-таки в минус. Может, лучше бы она молчала как двоечник у доски?

— Мёрзнет девочка в автомате,

Зябко кутаясь в пальтецо.

Вся в слезах и в губной помаде

Перепачканное лицо!

Для исполнения этой песни не нужны вокальные данные, сильно прямые руки тоже. Пой душой, бей по струнам, не забывай аккорды зажимать… Ритм зажигательный совершенно не сочетается со смыслом. Но ведь прикольная песня вышла у Осина!

— Мишка, это что сейчас было?

— Песня на стишки Андрея Вознесенского. Кстати, весьма популярный был поэт когда-то. И песню двадцать лет назад пели на эти слова.

— Я слышал! Её «Весёлые ребята» поют. Только по-другому, у них такая тягомотина, что аж зубы сводит.

— Не тягомотина, а многоголосье. Очень трогательно, я слышала!

— Но так ведь лучше, как Корчага сыграл сейчас.

— Миш, напиши слова. И аккорды. Ведь простая песенка, можно попробовать сыграть.

— Можно. Но не завтра. Или вы хотите вот так вот собраться и сразу что-то сбацать? Так не бывает.

«Оставшиеся два часа мы репетировали 'Девочку в автомате» до тех пор, пока не пришла Зинка. Она махнула рукой в том смысле, что не прерывайтесь, а дождавшись концовки, заявила:

— Ну ничего так у вас выходит, бодренько. А что еще можете показать?

— А больше ничего, сыграться не успели на приличном уровне. Настолько, чтоб школе можно было показать.