Дневник восьмиклассника

— Так, а как иначе. Вы же тоже дрались в школе, Олег Александрович?

— Почему только в школе? Иначе было никак, времена были такие.

— Да уж, краем уха слышал про послевоенные годы. С нашими не сравнить.

— А вы не цените, балбесы.

— Это да. Сытые времена рождают слабых людей.

— Это кто сказал? Хорошо сформулировано.

— Это я Платона перефразировал. Он писал в своей «Республике» более широко: «Сильные люди создают хорошие времена. Хорошие времена рождают слабых людей. Слабые люди создают трудные времена».

— Цитаты — это наше всё. А применённые к месту, да ещё изречения правильных личностей, дак вообще непробиваемые аргументы. Выйдет из тебя журналист, вижу.

Видит он, да чего тут видеть, когда я сам Лихарев! Это ж какой талант нужен, чтоб после пединститута, да не в стольном граде, а во всеми богами проклятом и забытом Уссурийске осесть в Москве, сделать себе имя, авторитет, обеспечить семье стабильный доход! Да, я скромный, но в меру скромный, ровно настолько, чтоб не мешало в профессии.

— Олег Александрович, а «Техника» что ответила? Отказали?

— Сказали, что мы все большие молодцы, что партия и комсомол учат нас… Да чего я буду пересказывать, на сам читай. — Передо мной на стол легло письмо в фирменном редакционном конверте. В конверте оказался текст на несколько строчек. Ха, я такое сам могу написать, даже не читая присланную в редакцию статью. Уверен, что эту текстовку они шлют всем своим несостоявшимся авторам.

— Типовая отписка, даже не на наше письмо, а шаблонная.

— Правильно, Корчагин. Она и есть. Они обязаны отвечать своим респондентам, они и отвечают. Сидит у них какая-нибудь девочка под лестницей в чуланчике и своим намётанным глазом смотрит: подойдет шаблон в качестве ответа или надо что-то самой сочинять. Мотай на ус, юный корреспондент. А то ты думаешь, хлеб журналиста маслицем намазан со сгущенкой. А оно не так в жизни. Совсем не так. — Взор шефа устремился куда-то поверх моей головы сквозь стены и годы.

— Я еще раз прошу прощения, а из «Комсомолки» ничего не приходило?

— Хороший вопрос. Ведь да! Они же тоже обязаны как-то отреагировать. В нашем случае отсутствие реакции есть хорошо. Ну ты меня понял.

— Так точно, товарищ директор! Отсутствие новостей тоже хорошая новость. Да может, они сейчас как раз собирают на нас информацию. Кто такие, что за изобретение, можно ли в народ кидать.

— Всё верно. Им ведь наверняка еще и технические консультации нужны будут. Вдруг мы всё им наврали, и нет никакого кружка роллеров. Они же от техники очень далеки, они там все гуманитарии. Ты вот тоже в лирики подался.

— Нет, Олег Александрович, этот путь не для меня. Там слишком много желающих попасть с главного хода в храм литературы. Я решил сбоку зайти.

— Это как? — Директор с подозрением вперился в меня, видимо прикидывая, не сдам ли я на голубом глазу какую-нибудь коррупционную схему.

— Технарь, заводская многотиражка, вечерние или заочка на журфаке. С такой биографией мне все дороги будут открыты.

— Однако… Легких путей не ищешь, Корчагин. Раз ты настолько серьёзно всё планируешь, я даже пытаться что-то советовать не буду. Пусть у твоего отца голова болит. Короче, проект, как ты выражаешься, взлетел. Как минимум, «Моделист-конструктор» напечатает, если ты правки утвердишь. Пол-урока у тебя еще есть, иди! — Прихожих в своей резкой манере выпроводил меня из кабинета. — И не дерись! Хотя бы попытайся! — Донеслось мне в спину, когда я уже закрывал за собой дверь.

Ага, «не дерись». Сам-то не дурак был помахать кулаками, чувствуется. Да и не скрывает шеф этого, даже гордится до сих пор. А мы, значит, не дерись. Хрена там! Иду в класс и прикидываю — прямо сейчас вваливаться туда или обождать конца урока? Решаю, что лучше сейчас: тут и поиграть на нервах у классной можно, и показать, какой я исполнительный из себя весь и рвущийся к знаниям. Мол мне интересна русская литература девятнадцатого века.