Дневник восьмиклассника

— Из нас двоих я хотя бы знаю, как это должно выглядеть. Но дело твоё, и решение тоже.

— Ладно, давай учиться вместе. А за это ты должен…

— В жопу пошёл! Я тебе никогда ничего не должен, ты понял, говнюк?!

— Ну, Мишка, ну я не так выразился.

— Научись выражаться сначала, потом подойдешь. — И я отодвинул его от груши бедром. А потом и вовсе перестал обращать на него внимание, нанося поначалу слабые и медленные удары. Сейчас надо научить это тело правильно двигаться, вбить в него рефлексы, а уже потом можно будет начать отрабатывать скорость. А там и до силы ударов дойдёт очередь.

Минута-другая, потом перестал следить за временем. На самом деле, это не только отработка ударов, обработка груши — это еще и хорошая зарядка, тренировка выносливости. Вспотев, я снял футболку и продолжил бой с голым торсом. Кажется, кто-то заходил в комнату, что-то говорил… Пусть думают, что игнорирую, на самом деле я просто отключился от окружающего мира. Вынырнул весь мокрый как после настоящего заплыва. Слабое мне попалось тело, нечего сказать. И при всём соблазне отказаться от пробежек ради эпических битв с грушей… Нет, ноги сами себя не сделают. Если только скакалку сделать и заниматься со скакалкой? А тогда я соболезную соседям снизу. Каким бы я лёгким не был, но мерное «прыг-прыг» над головой может сильно вывести из равновесия жильцов со второго этажа.

Решено — откладываем пробежки до прихода соседей снизу, тем более что погода портится с каждым днём, бегать по лужам в кедах то еще удовольствие. Даже странно, почему в октябре погода хуже сентябрьской? Все эти мысли прокручиваю в голове, стоя в душе. Хорошо быть юношей, сейчас бы вонял как боевой конь. Ага, хорошо. Чем? Всё нельзя, всё не умею. Вдруг выяснилось, что знание того, как что делается без навыков тела, без прокачанной харизмы, без наработанного авторитета немного стоят. Что бы ты такой умный ни сказал, какую бы замечательную идею не выдал на-гора, окружающие послушают, скривятся и пропустят мимо ушей. Не настолько важно, что сказано, важнее другое — кем это произнесено. До такого трудно додуматься, в это нужно вляпаться. То есть как раз не нужно. Оно само случается, дерьмо это.

Выходя из ванны, услышал звуки, которые ни с чем не перепутать — кто-то обрабатывает грушу. И если судить по звуку ударов, то сразу понятно — не Павлик. Захожу в комнату — так и есть! Отец даже не стал менять высоту подвески, лупит своими взрослыми кулаками так, что любо-дорого посмотреть.

— Я гляжу, ты не первый раз по груше работаешь, батя.

— Ну да, было дело в юности. — Слегка запыхавшийся, в растянутых трениках и майке отец не очень похож на крутого бойца. Хотя… крут не тот, кто выглядит как боец, а кто готов решить внезапно возникшую проблему хорошим ударом. Или звонком. Или разворотом корочек. Вариантов много.

— Я теперь вижу, что решение прикрепить грушу к полу было верным. От твоих ударов бы она улетала до самой стены, — Любому мужчине будет приятно, когда подчеркивают его физическую мощь.

— А у тебя нет?

— Да ну! Я пока заставляю её всего лишь вяло шевелиться. То ли с песком перестарался, то ли еще настолько слаб. Честно говоря, даже не ожидал, что мои удары такие вялые даже в сравнении с моими же ожиданиями. А уж с тобой и сравнивать нечего.

— Рановато, сынок, тебе со взрослыми мужиками равняться. Подрастай.

— Да я как раз этим и занимаюсь. Каждый день, да не по разу. Даже во сне расту, если верить учёным.

— Павел, а ты не хочешь начать заниматься боксом? В домашних условиях.

— Мне Мишка не даёт. Обзывается только.

— Михаил? — Поднял бровь отец, чтоб усилить посыл.

— Ага. Я предложил помощь, а твой младший сынок попытался с меня что-нибудь вытребовать за право помощи ему же. Мне с таким хитрожопым и неблагодарным заниматься неинтересно.

— А просто помочь как брат ты не хочешь?

— Не хочу. То, что даётся людям бесплатно, совершенно ими не ценится, воспринимается как должное. Пусть мелкий привыкает к мысли, что на самом деле ему в этом мире никто не должен. Это в том плане, что я в воспитательном процессе так участвую.

— И что, ты теперь совсем Павлу помогать не будешь?

— Только после его просьбы, только в обмен на ответную услугу.

— А если на него нападут? Ты и тогда за брата не вступишься?

— Много ты за меня вступался? Я не помню таких моментов. Может, было что… нет, не помню.

— Как ты себе представляешь это? Я что, пойду драться с детьми?

— Как ты себе представляешь, я пойду в четвертый класс бить его одноклассников? Меня сразу определят в детскую комнату милиции, на учёт поставят как хулигана. — Отзеркалил я отца. Вообще люблю этот приём. Поступайте с людьми так, как они себя ведут с другими, особенно с вами. Они не поймут, но что-то такое почувствуют. Как минимум начнут опасаться ответки от такой же твари как они. И нет, я не боюсь быть «таким же как ОНИ». Мне вообще до лампадки, кто что обо мне думает. Если он не имеет возможности повлиять на мою жизнь.

— Вот научился ты всё выкручивать в выгодную себе сторону. Кто из тебя вырастет? Демагог?